- Видно, в тебе есть знания святости. И это хорошо весьма. Да вот только не понял ты всей глубины закона. Я не призываю тебя восстать против меня, а лишь требую показать мне свою мощь. Обнажи свой меч, и мы посмотрим, каков ты в бою. Откажешься – дальше этих врат ты не пройдёшь.
- Посмотри вокруг. Ты призван быть стражем врат Озентвалла, однако, споря со мной, пропустил уже очень много тех, кого ты должен был испытать.
- Не в твоей власти вести надзор за тем, как я исполняю свои обязанности на этом посту. Но в одном ты прав – наша беседа слишком затянулась. Готовься к сражению.
Договорив это, он всё-таки извлёк свои два меча. Все, кто входили, а также выходили из города, остановились, чтобы посмотреть, что собирался сделать этот громила. Что ж, неудачные переговоры с этим лармудом показывали мне, что в деле человекознания мы ещё не совсем преуспели. Разорад принял этот опыт, и все мы будем продолжать развиваться в мастерстве вести речи так, чтобы склонять сердца живых к себе. Сам же лармуд не заметил во мне ничего подозрительного, а решил сразиться только лишь потому, что, как он сказал, я слишком много говорил и перечил его указанию. Иными словами, его терпение лопнуло.
Лязгнула сталь, торопливо зашагали две пары латных сапог. Лармуд налетел на меня всей своей мощью, да вот только он специально не вёл настоящего сражения со мной. Я же имел совсем иные цели. Было общепризнано, что лерады в бою слабее лармуда. В одиночном сражении второй выйдет победителем, это знал каждый. Лерады были опасны своим количеством. Вот поэтому стражник столицы не думал биться со мной на равных, чтобы у меня был хотя бы шанс победить его. Но против бессмертных ему не выстоять никогда, сражайся он хоть со всеми благословениями своего Сакраарха. А потому мне хватило лишь сделать два манёвра, чтобы лишить его жизни. Первый – уклониться от его атаки, а второй удар в спину. Мой меч на миг объяло пламя зора, так что в броне исполина образовалась брешь, через которую и был нанесён смертельный удар. Громоздкое тело, закованное в латы, рухнуло наземь и не шевелилось, пока воскрешающая сила зелёной магии переиначивала дух лармуда. Так что вскоре Туонис поднялся с земли для того, чтобы продолжить нести службу близ врат столицы только теперь уже не Сакраарху, а Бэйну. Наши разумы соединились, и разораду было угодно, чтобы он оставался пока что здесь.
Столица выглядела так, как был запечатлён в памяти Осмаиса любой город Святой Империи: белокаменные постройки, широкие вымощенные камнем улицы, многочисленные патрули лерадов, довольно часто попадающиеся на глаза лармуды и чародеи. А меж ними спокойно ходили простые люди, чувствуя себя достаточно защищёнными. И, если смотреть на всё простым, физическим взором, то кажется, будто бы здесь, и в самом деле, обитает праведность, а взор преславного протектора всякой святости всегда устремлён на них. Но нет. Биликво́л, что идёт мне навстречу, неспроста выглядит счастливым. Он со своими подельниками только что совершили большое воровство, а теперь стремится повстречаться с ними, чтобы разделить добычу. Ава́дия выглядит совершенно невинной, однако на её счету уже великое множество измен своему супругу. Лерад Леденаил погряз в целом каскаде нечестия: взятничество, попустительство нарушению закона, злоупотребление алкоголем, клевета и ложь. Лармуд Сетопалил объят высокомерием и смотрит на всякого, кто не является могучим воздаятелем, как на нечисть, на грязь, которая не достойна жизни, из-за чего то, как он исправляет и наставляет на праведный путь, является крайне жестоким и неоправданным обращением со своими братьями. В отношении большинства можно сказать, что они погрязли в своих пороках и не желают исправляться. Более того, они так вовсе не считают свои дела пороками. Но это было лишь оправданием самих себя. К примеру, изменница Авадия обязательно осудит вора Биликвола, когда как другого человека, что совершает прелюбодеяние, она сможет оправдать. И наоборот – Биликвол скажет, что Авадию нужно предать мучительной смерти за её гнусный образ жизни. Но, если бы она украла чего-нибудь, он остался бы безмолвен, ведь никто не хочет осуждать себя. А, осуждая других с такими же пороками, как у себя, они, по сути, осуждали бы самих себя. Таково мышление человека. И в этом сокрыто самое большое их нечестие.
Много дней провёл я в Озентвалле, изучая людей, их быт, их мышление, а также способы, как приблизить своё поведение к них. Я отбрасывал нечестие, которым они все были заражены, пытаясь сосредотачиваться на том, в чём можно будет им подражать. Это было достаточно продуктивным методом их познания. Таким образом я мог созидать себя как человека, мог понимать великое множество аспектов их жизни, чтобы улучшать свои навыки подражания этим существам. Люди очень сложные, хотя и кажутся самыми ничтожными из народов, которые остались существовать сейчас. Изучение их сущности будет продолжаться ещё очень много времени. Я вступил в местный Орден святого взора и был достаточно радушно принят местными стражниками. Изучая их, я перенял множество качеств, которые необходимы для моей миссии. Конечно, в отношении некоторых аспектов моего поведения у них возникали вопросы, и не со всем они были согласны, а мою мрачность так вовсе считали признаком зарождающегося инакомыслия, но в целом я был принял ими, как свой. Что ж, это показало мне, над чем стоит работать: нужно научиться выражать жизнерадостный настрой ума также на своей мимике.