Улфурук не стал отчитывать меня, даже несмотря на то, что я сумел собраться с силами только лишь к полудню. Более того, с его слов он надеялся, что я вообще не приду. Ну, раз уж я тут, он спросил меня, готов ли я с новым рассветом отправиться в Ди́линволь, где как раз таки и объявлен сбор. Без тени сомнений, без каких-либо раздумий отвечал я, что да, мой меч уже давно готов испить вражеской крови, а щит жаждет того, чтобы об него сломали свои когти богомерзкие твари. Увидев мой воинственный настрой, улфурук, наверное, побоялся угасить его, ведь было видно, что он хотел добавить к моим словам какие-то свои предупреждения, но остановил сам себя, тяжко выдохнул и сказал, что завтра с рассветом от южных врат нашего городка будет отбывать обоз в соседнюю деревню. Извозчик подбросит меня до нужного места.
Было ли моё решение принято наспех? Вполне. Потому что, стоило мне только вернуться домой, как весь мой праведный запал куда-то подевался. Во мне вдруг пробудилась какая-то неуверенность. Я же ведь никогда не сражался по-настоящему. А вдруг я погибну? Что тогда? Кажется, такие слова не подходят верующему человеку. Если я иду исполнять волю владыки, то есть ли причины бояться? Да, здесь и сейчас мой образ жизни дал о себе знать. Я всю свою жизнь был плотским человеком, не взращивал свою веру. Даже то, как я искуплял свои грехи, показывало, насколько сильно я погряз в нечестии. Мне нужно было возносить искренние молитвы Сакраарху, мне нужно было вдумчиво читать Священную Белую Книгу, мне нужно было не покупать прощение, а зарабатывать его. Но я ничего этого не делал. И вот теперь расхлёбываю последствия своего невежественного образа жизни. Что мне делать? Как мне поступить? Вернуться к улфуруку и отказаться? А, может, пока есть время, получить от своей жизни всё? Или, быть может, у меня ещё есть шанс взрастить свою веру? И я попытался. Попытался воплотить свой последний вариант. Я взмолился к нашему всеславному протектору, взмолился так, как не делал этого никогда. В своих долгих молитвенных излияниях я перечислил все свои треволнения и непрестанно просил дать мне сил преодолеть себя. После этого я всю ночь напролёт читал Священную Белую Книгу. В частности, старался находить места, где описывалась отвага и честь, где говорилось о силе свыше и преткновениях. Всё там было написано хорошо, но времени было слишком мало, чтобы пропустить это через сердце. Нужно день за днём исследовать эту книгу, размышлять над ней, со всем смирением просить Сакраарха помочь понять и принять это. А те мои полуночные лихорадочные метания по страницам, когда разум уже клонит ко сну… Нет, так это нельзя было понять и принять. И вот, весь разбитый и невыспавшийся бреду я к южным вратам, чтобы сесть в повозку и предаться сладкому сну уже там. Довольный такой компанией мужчина начал было со мной свой диалог, но я, развалившись на его поклаже, так и уснул.
А проснулся от того, что он меня растолкал. Стоял вечер, и, хотя закатное солнце ещё не ушло за горизонт, было довольно сумрачно. А всё потому, что мы подъехали к тому месту, где начинается пустошь. Это место, и в самом деле, было каким-то злым, ведь некая нечестивая аура сейчас витала в воздухе и затмевала за собой небеса, из-за чего светило источало так мало света. Извозчик сказал, что я проспал почти два дня. То-то же я ощущал себя как никогда бодрым и свежим. В общем, он указал рукой в ту самую сторону, где начиналась пустошь, и я заметил в том направлении какое-то поселение, очень незначительное. Со слов кучера, это и было Дилинволем. Он же повернул лошадь в совершенно другом направлении, на восток и, пожелав мне удачи, двинулся туда. «Удачи, - подумал тогда я, - Не по-сатлармовски это как-то» После этого я побрёл в том направлении.
Глубокой ночью я настиг Дилинволь. Это вообще не было поселением, а, скорее сторожевой заставой, которые обычно стоят у границ с вражеской территорией. Хотя так оно и было. Пустыня – наш враг. Здесь находилось очень много лерадов и чародеев, а также несколько лармудов. Братья по оружию вселили в меня уверенность. Их стремление преподать урок чудовищам передалось также и мне, из-за чего ушли все сомнения прочь. И я готов был уже с новым рассветом идти в нападение. Однако этого не случилось.