Лучники темников немного пришли в себя и повернули луки в сторону новой угрозы. В сторону чародея тут же полетел град стрел, и Улан застыл наблюдая перед собой чёрное облако.
Сердце Кальдура почти остановилось, выглядело так, что чародей в ступоре, и не собирается защищаться. Он уже был готов открыть туда портал, но вдруг облако стрел вспыхнуло, и выгорело всё одной яркой вспышкой. Улан снова взмахнул рукой, и плеть его протянулась на сотни две метров до стены, поднялась до бойниц с лучниками и лизнула их.
Снова раздался грохот, и там откуда стреляли ничего живого не осталось. Туда тут же подтянулись новые темники, но их сержанты больше не хотели видеть своей целью мастера огня. Отдали другие команды, и облако стрел полетело в другую сторону.
Улан повернулся к своим настоящим врагам. Бледные великаны, сбитые с ногу даром, уже поднялись, и в своём неумолимом и спокойном марше были уже совсем рядом. Улан отбился от своих подопечных и пошёл от великанов полукругом, уводя их за собой в сторону от боя.
Вдруг он резко припал к земле. Кальдур смотрел во все глаза, пытаясь понять попала ли в него стрела, или случилось нечто ещё, но Улан просто сидел в напряжённой позе, коснувшись пальцами торчащего перед ним куска скалы.
Когда великаны ступили на эту скалу, и между ними и чародеем осталась лишь метров пять, Земля под ногами великанов задымилась, вздыбилась, покраснела и вдруг забурлила словно готовившийся суп. Первый из великанов даже и не думал обращать внимания на ловушку, сформировал из руки длинный шип, замахнулся и направил удар в сторону Улана. Острое лезвие качнулось в сторону и припало к земле, когда великан начал тонуть в бурлящей жиже. За три-четыре неловких движения он ушел туда по горло, в последний раз попытался замахнуться, но раскалённая жижа вдруг застыла и сковала великана мёртвой хваткой.
К ужасу Кальдура, второй оказался посмышленее, присел, оттолкнулся, перелетел через своего пленённого товарища и раскалённую землю, приземлился в шаге от чародея и разрубил воздух в том месте, где Улан сидел. Кальдур забыл как- дышать, но черно-фиолетовая вспышка перенесла чародея и вовремя вмешавшуюся Розари на десять метров дальше.
Чародей тут же вырвался из её хватки, произнёс ей что-то не очень приятное, что Кальдур не смог расслышать из-за шума битвы, и пошёл вперёд на врага. Розари осталась стоять на своё месте, пожала плечами и скрестила руки на груди. Уныние ещё не успело очернить её мысли, но этот бой явно не стоило затягивать.
Улан прошёл несколько шагов, замахнулся до хруста в спине и ударил великана своей плетью. Там, куда дотянулась плеть, камни и скала пошли трещинами. Но бледное создание даже не вздрогнуло, от лизнувшего его пламени. Оно остановилось, странно глядя на чародея, выпустило из своей руки шип, посмотрело и на него, и вдруг дало лезвию обмякнуть, разделится на три части и опустится до земли, словно подражая оружию Улана. И затем великан начал гореть сам, своим огнём, белым и неприятным.
Чудовище снова ринулось вперёд с ужасающей скоростью, совершенно неуязвимое для огня, а Розари так и стояла поотдаль, скрестив руки на груди. Плеть великана врезалась в землю у ног чародея. Каким-то чудом и нелепым перекатом чародей ушёл от удара, тут же поднялся и оказался нос к носу со своим чудовищным противником, вытянул руку и коснулся чудовища.
— Та, кто дала тебе этот жар, научила меня забирать его за две Битвы до твоего рождения, — едва смог расслышать Кальдур.
Чудовище попыталось подняться и замахнуться снова, но белый огонь вдруг его стал угасать, а движения исполинского тела замедлились. Великан безжизненно замер, так и не доведя удар до конца. Бледная кожа его начала чернеть и отваливаться кусками. Кальдур хотел посмотреть что под ней, но заставил себя отвести взгляд.
Улан выдохнул, обернулся на своих подопечных големов, всё ещё прибывавших под колдовством Уныния, встрепенулся и нашёл глазами Наира.
Уныние сидело на огромной высоте, оперевшись на выскочивший из кладки стены кирпичик. Взгляд тёмных глазниц его проникал в самую душу, поднимая из глубин нечто настолько неприятное и склизкое, что не хотелось быть собой, да и вообще быть. По стене вокруг него распространялась чёрная тень, которая игнорировала свет закатного солнца.
Так же как и Улан, Кальдур выдержал этот взгляд. На этом долгом пути он видел многое, и Уныние ни раз брало его за горло, душило и топило. Кто тонул хоть раз, да выбрался, так уже боятся воды не будет.
— Кто если не я?! — заорал вдруг чародей, и голос его был усилен пламенем и волной жара разнёсся по полю сражения. Кальдуру в миг стало тепло и он перестал дрожать. В голову ему пришла странная мысли, и ещё более странным было то, что она смогла отогнать чёрные тучи, насланные Наиром. Кальдур вдруг понял, что внутри у него есть надежда. Не такая, какой бы хотелось победить Наира и не такая, какую бы в нём хотел видеть учитель. Кальдур надеялся, что его бесконечная Битва закончится, он умрёт и больше не будет нужен, и гора, давящая на его плечи, больше не будет давить. Пускай не этой ночью, может быть и не сегодня, может даже и не завтра, но уже совсем скоро. Скоро всё для него закончится, и он будет свободен, не важно, сможет ли он вдохнуть эту свободу или ей будет дышать кто-то за него.