К счастью, наш полет был недолгим, мы не особо отклонились от выбранного мной курса. Зато забрались так высоко в горы, что располагавшаяся внизу местность исчезла, скрываемая серым непроницаемым туманом. Орлодракон завис над гнездом, в котором я с ужасом увидел маленького, жадно раскрывающего клюв-пасть детеныша. Это зрелище повергло меня в шок! Несмотря на мои нынешние размеры, а это, не много, не мало, два метра в длину, я с легкостью мог поместиться во рту голодного, противно пищащего желторотика!
Издав оглушительный каркающий звук, Орлодракон разжал лапы. Мои попытки спланировать не увенчались успехом, затекшие крылья не расправлялись, свесившись вдоль тела черными покрывалами. Я камнем падал вниз, не без удивления заметив, что мамочка-Орлодракон потеряла всякий интерес ко мне и быстро удалялась от гнезда. Тем не менее, мое положение нельзя было назвать выигрышным. Расставив все шесть конечностей в стороны, я рухнул в зубастую пасть птенца. Вернее сказать, рухнул бы, если б не простая смекалка. Растопыренные руки-лапы не дали мне влететь в горло маленького Орлодракона подобно жирному куску мяса, а застряли, цепляясь за острые зубы, разрывая слизистую. Жаждущая пищи тварь ни на миг не растерялась, ловким движением головы вскинула меня кверху и снова заглотила. И опять неудача, каким-то чудом я снова встал комом в горле.
Вот уж никогда не думал, что закончу вот так. Сгину вдалеке от родной планеты, проглоченный чудовищем, от которого, в принципе, сам недалеко ушел.
«Сын, если попал в водоворот, не стоит тратить напрасно силы и пытаться выплыть, стихию не победить! – вспомнил я слова покойного отца-рыбака, добывавшего хоть какое-то пропитание для бедной семьи на нашей местной Рыжей реке. – Поддайся воде, дай ей себя увлечь, а потом ныряй как можно глубже, а там уж дело техники…»
Конечно, горло Орлодракона нисколько не напоминало мне водоворот, но я решил действовать в соответствии с инструкцией отца. Которую, кстати, так и не удалось применить на практике, спасибо «Майк Гордон», давшей нашей, прозябавшей в нищете, планете работу вкупе с «добровольным» рабством.
Уйдя от острых клыков, я «нырнул» как можно глубже, а потом заткнул собой прожорливую глотку, врезавшись в ее склизкие стенки множеством когтей. Кожное дыхание – это то, что спасало меня в данный момент, потому как остальные, нужные для этого части тела были просто напросто зажаты в тесной, жаркой, нестерпимо воняющей мгле!
Птенец судорожно сглатывал, мечась в гнезде, однако сделать ничего не мог. Какое-то время я ощущал свободное падение, потом был сильный удар и треск ломающихся костей. Выпрыгнув с широко раскрытым, усеянным клыками, ртом из пасти-клюва Орлодракона, словно и впрямь из воды, я с жадностью втянул свежий воздух. Огляделся, тяжело дыша, едва удерживаясь на трясущихся конечностях. Желторотик был мертв, его гнездо осталось далеко вверху, скрываемое туманом.
На осознание всего, что произошло, и на передышку времени не осталось, надо было спешить. Я помчался вперед, постепенно набирая скорость. То, ради чего я прибыл на эту проклятую планету, ставшую тюрьмой для сотни тысяч рабов, день и ночь трудящихся на заводах по добыче и переработке горгония, было так близко, но мне постоянно кто-то мешал. Вернее сказать, тот, ради кого я сюда прибыл, с единственной, не изменяющейся ни при каких обстоятельствах миссией.
Я преодолел несколько миль, пока снова не стал различать «знакомые» мне части инопланетного пейзажа, «вписанные» в мой мозг умной программой. Это, безусловно, облегчило мне путь, и вот уже я стою у далеко уходящих ввысь, неприступных стен Резиденции корпорации «Майк Гордон». Одновременно являющейся постоянным местом жительства ее основателя и владельца, Майка Джонатана Гордона. Человека властного, жестокого, поработившего большую часть освоенных человечеством планет, но панически боящегося смерти. Точнее сказать, покушений на его жизнь, которые тщательно готовились его не менее сильными конкурентами, упустившими шанс владеть Горгоной.
Болезненная вспышка в мозгу, и я снова чувствую тошнотворный запах горящей человеческой плоти. А в уши врывается ураган криков сотен людей, обезумевших от боли, сжигаемых напалмом, в агонии корчившихся на асфальте. Однако сквозь царящее вокруг безумие до меня долетают слова моей Дженнифер:
– Марк, спаси его! Спаси Дэнни!!! Спаси нашего сыночка!!!
Боль охватывает мое тело вместе с губительным огнем. Сквозь разъедающий глаза дым я вижу объятую пламенем жену, а рядом с ней превратившегося в обугленную головешку сына. Они больше не кричат. Я больше никогда не услышу их голосов.