Его слова настолько поражают и злят Эмму, что ей хочется прямо в лицо ему закричать, что он не имеет права так вести себя. Она его девушка, она стоит перед ним, на расстоянии пяти шагов, а он даже слова ей не говорит.
Дышать становится труднее, ноги подкашиваются. Она хватается за спинку стула, стоящего рядом, когда чувствует, что начинает падать. Видит, как Стив дёргается, собираясь подхватить её. Он бы успел, она знает, но не двигается с места, потому что это делает отец. Он помогает ей сесть и тут же обращает своё внимание на Роджерса.
— Так, слушай сюда…
— Папа, — она хватает его руку, что позволяет себе крайне редко. Тони замолкает и смотрит на неё. Руку она отпускает почти сразу же.
Эмма всё ещё тяжело дышит, а в глазах двоится, но она видит вопрошающий взгляд отца.
— Ты в порядке? — с другой стороны слышится беспокойный голос Стива, и оба Старка поворачиваются на него. Эмма замечает, что в его взгляде не осталось ни намёка на злость, только волнение.
Она пытается восстановить дыхание и не отвечает сразу. Задумывается, а в порядке ли она? И в голову не лезет ничего, кроме ответа нет. Она чуть не упала в обморок из-за переживаний, что никак не отпустят её. Это нельзя назвать порядком.
— Нет, не в порядке, — отец того же мнения, и её удивляет, с каким беспокойством он об этом говорит.
— Я в порядке, — она кивает Стиву, даже пытается улыбнуться, но уверена, что выходит ужасно. — Просто стало душно, — в подтверждение этому стягивает с себя кожаную куртку и остаётся в одной безрукавной блузке. Становится легче.
Повисает тишина. Стив стоит на прежнем месте и смотрит на неё. Он не подойдёт, пока Тони рядом. Отец встаёт чуть вперёд, словно защищает её. Она не привыкла к нему такому. Тони Старк печётся о её защите, но не насколько, и это странно.
Она первой решает нарушить молчание, из-за которого становится уже неловко находиться в этом помещении.
— Пап, оставишь нас? — спрашивает Эмма, понимая, что нормального разговора в такой обстановке не выйдет.
Он тут же поворачивается к ней со взглядом, выражающим абсолютную скептичность.
— Серьёзно? Мисс Смит, ты ничего не перепутала? Мы договаривались.
— Уйди.
Её тон слишком резок, но ей надо чтобы отец ушёл. Он будет зол. Он будет в ярости и потом обязательно выскажет ей своё недовольство этим тоном, а ещё, скорее всего, прочитает лекцию о её ужасном воспитании, в котором не принимал никакого участия.
Тони бросает еще один взгляд на Капитана, снова смотрит на неё и говорит:
— Пять минут.
Двери за ним закрываются, и Эмма смотрит, куда он встаёт. Отец останавливается чуть ли не у самого входа в эту прозрачную со всех сторон коробку. Будет наблюдать за ними, но хотя бы не услышит.
Эмма тяжело вздыхает и закрывает лицо руками. Слышит, как Стив начинает шагать.
У неё не осталось сил ни для чего. Всё слишком сложно, а понять, как справляться с этим, она не может.
Она поднимает голову, когда ощущает, что Стив стоит рядом. Он подставляет к ней стакан с водой, и она почти полностью осушает его. Стив садится перед ней на корточки, складывая руки на её колени. Эмма физически ощущает, как её спина начинает гореть от прожигающего взгляда Тони, который наблюдает сейчас за этим.
— Не впутывать Эмму в дела Мстителей, — говорит Стив фразу, с которой девять месяцев назад согласился и он и Тони. — И что теперь? Он притащил тебя сюда, чтобы оказать на меня влияние. Даже для него это подло.
— Это не он, — Эмма берёт его за руки и крепко сжимает. — Это я. Услышала по телевизору о Баки и решила, что… Я должна была приехать. Нам нужно поговорить.
Стив только усмехается и поднимается, а потом садится на стул напротив неё. Они смотрят друг на друга, у обоих грустный взгляд и абсолютное непонимание, как правильно поступить.
— Баки… — тихо начинает он, но девушка перебивает.
— Я не знаю, кто такой Баки Барнс. Он твой друг и очень дорог тебе. Но я его не знаю, — она сжимает губы и думает, что должна замолчать. Она никогда ничего не говорила о Барнсе, потому что не хотела ссориться со Стивом. А сейчас говорит и понимает, что выбрала для этого не лучшее время. — Я лишь слышу его имя в новостях. О нём никогда не говорили ничего хорошего.
Мужчина проводит ладонью по лицу. Он не смотрит на неё. Эмма знает, что Стиву больно слышать такое от неё. Но ей будет больнее, если из-за Баки пострадает Стив, поэтому она говорит это.
— Ты мне нужен, — тихо шепчет Эмма, и он поднимает глаза на неё после этих слов. — Просто… Пожалуйста, я не хочу, чтобы ты пострадал. Папа сказал, с Баки всё будет в порядке. Ты только должен подписать договор, — она смотрит на него умоляющим взглядом и сама не верит, что делает это.
В голове пульсирует мысль, что она не уговаривает его подписать договор, как планировалось с самого начала, а просто высказывает ему свои переживания. Она поделилась с ним тем, что её беспокоит больше всего, и от этого Эмма начинает ненавидеть себя меньше.
— Я не могу разорваться между вами. Если я буду спасать Баки, то потеряю тебя. Если соглашусь с тобой, потеряю его.
Эмма не верит, что он говорит это. Она ждала совершенно других слов. Но он говорит, что разрывается между ними, и это ей кажется таким знакомым.
— Теперь ты понимаешь, как я чувствую себя? — она делает попытку пошутить, и Стив улыбается на это, отвечая согласием.
— У меня вот только вопрос… Ты делаешь это потому что ты на стороне Тони или…
— Потому что спасаю тебя.
Он улыбается ей. Эмма чувствует себя лучше, когда видит его улыбку и понимает, что всё проходит хорошо. Лучше, чем она себе представляла. Это её успокаивает.
— Ладно, я подпишу, — он соглашается.
Эмма не успевает даже обрадоваться этому, потому что слышит, как двери открываются, а следом голос своего отца:
— Вот и славненько.
Она оборачивается на него и думает, что теперь всё плохо. Тони улыбается, а у неё в голове проносится мысль, что сейчас что-то произойдёт.
Они начинают свою беседу, пока довольно милую, и Эмма сидит тихо. Наблюдает за ними, думая, как бы не случился взрыв.
В кабинете душно. Ей до сих пор не хватает воздуха, но голова уже не кружится. Она встаёт, чтобы налить себе ещё воды, внимательно слушая, чтобы отец и Стив не начали опять ругаться. Беседа выходит скомканная и будто вынужденная, и ей совсем не понятно, зачем отец ещё что-то говорит Стиву, если тот уже согласился. Она смотрит за ними, стоя в стороне, почти в углу кабинета, и старается не обозначать своего присутствия.
Тони говорит про поправки к договору, а когда упоминает имя Ванды, Эмма напрягается. Чёрт бы его побрал.
— А что с Вандой? — спрашивает Стив, и Эмма понимает, что это конец.
Она заперта в башне, что и говорит её отец, естественно, не употребляя слово «заперта». Девушка только закрывает глаза и начинает ненавидеть Тони за то, что он так много говорит. Она прижимает пальцы к вискам, когда слышит, как мужчины начинают говорить на повышенных тонах. Все усилия были зря. Ванда заперта, Стив не будет этим доволен.
Через минуту они уже кричат, перебивая друг друга, и она не выдерживает.
— Хватит! — после её возгласа они замолкают и смотрят на неё. — Вы можете просто прекратить это?
— С радостью, когда твой… — отец отзывается первым, не удержавшись от возможности съязвить, но она резко прерывает его:
— Оба! Если так любите ругаться, делайте это не в моём присутствии. Я устала. Мне надоело смотреть на это, — последнее она говорит срывающимся голосом и обхватывает себя руками. — Надоело быть камнем вашего преткновения.
У неё на глаза наворачиваются слёзы, когда она проходит мимо них. Никто не пытается её остановить. Когда двери за ней почти закрываются, она слышит голос отца:
— Доволен?
Даже сейчас будут обвинять друг друга. Как им не надоело это. Прошло ровно десять месяцев, с тех пор, как Тони узнал, что она встречается со Стивом, но до сих пор не может смириться с этим. Он даже хуже мамы, которая чуть ли не пытает её, пытаясь узнать побольше об отношениях дочери.