История Надома уходит в глубокую древность. Из того, что о нем известно на сегодняшний день, можно предположить, что он прошел несколько этапов в своем развитии. Самый ранний этап — родовое жертвоприношение в честь Духа-хозяина местности и предков рода, устраивавшееся в середине или конце лета, когда уже имелось достаточное количество молочных продуктов. Жертвоприношение сопровождалось праздничным гуляньем, играми и состязаниями — борьбой, стрельбой из лука, конными скачками.
Вероятно, в древности и в средние века функция Надома сводилась к праздничному утверждению единения членов рода друг с другом, а также с духами, охраняющими родовую территорию, — умершими предками, «хозяевами» отдельных участков ландшафта. Обиталищами этих духов считались горы, поэтому и местом проведения Надома были горы. На вершине горы, где находилось обо — языческое святилище в честь родового духа, совершали обряд его почитания и поднесения ему жертвы, затем у подножия устраивали пиршество и спортивные состязания.
Такой вид Надома сохранялся еще и в начале XX в. Этнограф-монголовед К.В. Вяткина (1892–1973), молодость которой прошла в Монголии, не раз присутствовала на таких празднествах в предреволюционные годы [Вяткина, 1960, с. 258]. Сохраняются они и сейчас в Автономном районе Внутренняя Монголия в КНР, как это видно из работы недавно побывавшего на таком Надоме японского исследователя Оцука Кадзуёси [Оцука, 1984, с. 5–25].
Почитание духов предков и Духов-хозяев местностей входило как составная часть в календарную обрядность, ибо им всегда приписывалась способность оказывать влияние на погоду, приплод скота, здоровье и благосостояние живущих на земле потомков. Поэтому они всегда «приглашались» на календарные трапезы.
Второй этап в истории Надома наступил тогда, когда по мере феодализации общества праздник, не теряя качеств родового жертвоприношения, приобрел дополнительную функцию военного смотра, и даже не просто смотра, а отбора кандидатов в воинские дружины при ханах и нойонах, ибо ловкость, меткость, сила считались качествами, которыми непременно должна была обладать личная свита феодала. Сама подготовка к Надому превратилась в отличную военно-спортивную тренировку, позволявшую дружинникам постоянно сохранять боевую форму.
Лучшие стрелки, борцы и наездники теперь выступали на Надоме, защищая уже честь своего правителя, а не того рода, которому они принадлежали. В средние века Надом устраивался также по завершении военных операций, ханских облавных охот, по случаю освящения боевых знамен, а также по поводу свадьбы правителя, рождения у него наследника и т. п.
Любое крупное мероприятие военного или мирного времени, где в той или иной мере могло проявить себя соперничество феодальных домов, с одной стороны, и их единение во имя демонстрации силы и могущества государства — с другой, сопровождалось Надомом. В период феодальной раздробленности (XIV–XVIII вв.) общегосударственный Надом, вероятно, не устраивался, ограничиваясь хошунными и аймачными масштабами.
Следующий, третий этап истории Надома связан с вхождением Монголии в состав маньчжурского Китая. В 1778 г. особым указом императора Канси Надом был объявлен религиозным праздником в честь главы ламаистской церкви Богдо-гэгэна. Для его проведения была выбрана долина Куй-Мандал в аймаке Тушету-хана. Принимать участие в нем были обязаны только семь хошунов Халхи, признавшие вассальное подданство от цинского Китая. В этот период за праздником даже закрепилось название Надом семи хошунов (Долоон хошуу наадам). В число семи хошунов входили хошуны только двух аймаков — Тушету-хана и Цэцэн-хана, так как представителям хошунов двух других аймаков — Дзасакту-хана и Сайн-нойон-хана — за участие в антиманьчжурском восстании Чингунжава (1755–1758) состязаться на этом Надоме не разрешалось [Клюева, б. г., с. 4].
Центральной частью Надома в этот период было совершение церемонии пожертвований (даншиг, от тиб. btang — «пожертвование, подношение») — вручение даров Богдо-гэгэну от всех князей и хошунов Халхи. На первом месте среди этих даров значился мандала — скульптурное изображение Вселенной, как ее понимали в буддизме. Мандала в буддизме — предмет многоплановый. Это и философская концепция Вселенной, и сугубо материальный предмет ритуального назначения, используемый в храмовых службах, и инструкция по медитации, и иерархическая лестница пантеона богов [Жуковская, 1977 (II), с. 44–61]. Будучи слитыми воедино, все эти качества превращают мандала в некий универсальный символ, вручение которого Богдо-гэгэну как главе церкви означало, что весь мир и населяющие его живые существа отныне находятся под его покровительством и «божественной» (в силу того, что он имел ранг «живого бога») защитой. Подносимый Богдо-гэгэну мандала делали обычно из серебра, украшали позолотой, кораллами, бирюзой, обильно посыпали зерном, которое Богдо-гэгэн благословлял и разбрасывал на головы поднесших ему этот дар.