Начало осени — это период изобилия молочных продуктов: пенки (өрөм), кумыс (айраг), сухой творог (ааруул), сыр (бяслэг), масло желтое (шар тос), масло белое (цагаан тос), молочная водка (цагаан архи) — все имеется в достатке.
Внешне найр выглядел, как все другие найры; собирались старики и молодежь, женщины и дети. Пили кумыс и архи, ели все, что имелось в этот момент, в основном молочные продукты, произносили благопожелания, пели песни. Но специфика речей и благопожеланий была особой, связанной только с войлоком и процессом его изготовления. Друг другу желали, чтобы войлок был мягким, теплым и прочным. И если кто-либо из посторонних в этот момент приезжал в айл, где шла работа, он обязательно говорил: «Пусть ваш войлок будет белым, как раковина, крепким, как кость, красивым, как шелк».
Вот пример одного из таких благопожеланий валяльщикам войлока в поэтическом переводе Н. Гребнева:
Эта древняя магическая формула благопожелания людям, делающим войлок, стала в наши дни этикетным стандартом общения в праздничные дни. В ответ обязательно следовало сказать: «Благодарим за благословенные пожелания, пусть будет по-вашему» [Нямбуу, 1974, с. 231].
Самым последним в цепочке календарно-хозяйственных найров был найр по случаю забоя скота и заготовки запасов мяса на зиму. Запасы на зиму — одна из главных забот в жизни кочевника, и мясу среди них принадлежало основное место. Но начинать заготовку мяса можно было лишь с наступлением морозов, чтобы оно могло храниться в замороженном виде до тех пор, пока не будет съедено.
Монголам известны и летние способы заготовки мяса: вяление узких полос нарезанного мяса на солнце, копчение таких же тонких полос в дыму очага в юрте, поджаривание в котле до такой степени, что куски мяса превращались в обугленные комочки, которые потом растирались в мясную муку. Заготовленное таким образом мясо малогабаритно, транспортабельно, не портилось при перемене погоды, могло быть быстро приготовлено, и потому эти запасы особенно охотно брались в дорогу. Однако таким мясом питались в основном летом и осенью; это могло быть мясо степных сурков (тарбаганов), птиц (степная дрофа), овец и даже коров, но последних летом в момент нагула забивали редко.
Мясо к зиме, к весне и лету (его запас нужно было растянуть до начала лета — времени, когда появлялись свежее молоко и первые молочные продукты) готовили и запасали иначе. Если морозы наступали рано, то забой скота могли устроить в третий месяц осенне-зимнего сезона, т. е. еще осенью. Однако чаще всего это делалось в начале зимы. Как и все прочие хозяйственные мероприятия в жизни скотоводов, он проводился силами группы родственных или соседних семей. Отобранных для забоя животных сгоняли в одно место, привязывали или помещали в загон. Животные, чуя запах свежей крови, вели себя беспокойно, стараясь вырваться из рук человека.
К забою и разделке туш приступали сразу несколько мужчин. У кочевников евразийских степей это занятие отшлифовано веками, в нем отточено каждое действие, и большинство мужчин, живущих в худоне, могут проделать всю эту процедуру достаточно виртуозно. В забое и разделке туши одного барана участвовали обычно два человека: один забивал животное, а его помощник своевременно подставлял посуду, куда сливалась кровь (она не пропадала, и вся шла в «дело») и складывались внутренности (сердце, легкие, печень — отдельно, кишки и пр. — тоже отдельно). Тут к работе присоединялись женщины, ибо переработка внутренностей, промывка кишок, изготовление кровяной колбасы из чистой крови или в смеси с мелко нарубленными внутренностями и жиром, иногда с добавлением дикого лука и чеснока — дело чисто женское. Раздельщик, оперируя только ножом, снимал шкуру, расчленял по суставам тушу на отдельные куски, среди которых семь основных были следующие: передние и задние ноги, грудинка, крестец, позвоночник [Викторова, 1980, с. 27].