В монастырях Монголии в XIX — начале XX в. отмечали немало буддийских праздников. Почти каждый месяц, а иногда даже по нескольку раз в месяц происходили какие-либо крупные монастырские хуралы.
Вот перечень некоторых, наиболее важных из них: в первые две недели 1-го месяца нового года проводилась служба по поводу наступления Нового года, а также в честь 16 чудес, совершенных Буддой; в 7-й день 4-го месяца года отмечался день рождения Будды, в 8-й день того же месяца — день первой стрижки его волос, 15-го числа того же месяца — день его погружения в нирвану; в 4-й или 15-й день 6-го месяца года отмечался праздник Круговращения Майтрейи, Будды грядущего мирового периода; в 25-й день 10-го зимнего месяца — Праздник лампад, день памяти основоположника школы Гелукпа Цзонхавы и т. д. [Позднеев, 1887, с. 283–403].
Особое место среди буддийских монастырских хуралов занимала мистерия Цам (тиб. Чам), основное ритуальное назначение которой — устрашение еретиков и врагов веры. Цам возник и сложился в Тибете; традиция приписывает его создание Падмасамбхаве, крупному деятелю тибетского буддизма VIII в. В качестве обрядовой церемонии Цам исполнялся в тибетских монастырях в преддверии Нового года [Огнева, 1985, с. 202–205]. Однако в Монголии Цам не связан с Новым годом. В разных монастырях страны (причем только в самых крупных) он исполнялся в разное время года, в основном в летние месяцы (например, в крупнейшем столичном монастыре Монголии Дзун-хурэ он проводился в 8-й день 5-го месяца).
Известны разные жанры и разновидности Цама: разговорный Цам и танцевальная пантомима, сюжетный, т. е. построенный на каком-либо событии из истории буддизма (например, убийство тибетского царя Лангдармы, жившего в VIII в. и известного своими гонениями на буддистов) или героического эпоса о Гэсэре (тиб. Гэсар), или Цам-монолог, исполняемый одним лицом (таков, например, Цам Миларэпы, посвященный тибетскому монаху-отшельнику и поэту, жившему в XI в.) и т. д. Разные монастыри предпочитали Цам какого-либо одного жанра и разыгрывали его из года в год, сохраняя реквизит и закрепив за ламами-актерами определенные роли [Шастина, 1935 (I), с. 92–113; 1974, с. 306–318; Forman, Rintschen, 1967, с. 51–67].
Цам был внушительным зрелищем и по числу исполнителей, и по числу зрителей, которых он собирал, хотя первоначально считался эзотерическим зрелищем, не предназначенным для широкой аудитории [Шастина, 1935 (I), с. 92; Огнева, 1985, с. 204].
Однако ни Цам, ни все остальные буддийские праздники Монголии, за исключением новогоднего хурала, не имели отношения к календарным праздникам хозяйственного года. Буддийский календарь и народный календарь соприкасались только в одной точке — дне наступления Нового года. И канун его, и начало отмечались в буддийских монастырях особыми службами, изгонявшими зло и скверну ушедшего года, очищавшими помыслы в связи с наступлением Нового года и т. д. Однако содержание основного новогоднего хурала, посвященного 16 чудесам Будды и длившегося в течение двух недель 1-го месяца года, имело отношение только к мифологической истории собственно буддизма.
Ламаистские обряды и праздники, приуроченные к народным календарно-хозяйственным, редко, кроме этой приуроченности, несли в себе что-либо «календарное». Ламаизм стремился освятить своей идеологией весь магический практикум народа, подчинить его установкам буддизма. Однако граница между ламаистской и народной обрядностью всегда была весьма ощутима. В ламаистской обрядности преобладал мистический, эзотерический элемент. Он выступал на первый план, подавляя собой скрытую рациональную основу многих народных календарных обрядов [Ламаизм в Бурятии, 1983, с. 184–185]. В народных календарных обрядах над всем преобладала «житейская мотивация» — благополучие семьи, рода, хозяйства, сильны были элементы светской развлекательности — гулянья, игрища, спортивные состязания, трапезы.