В первой половине 10-го месяца, когда весь урожай был собран в закрома, в селениях на крышах домов совершали обряд благодарения. Для этого обряда готовили торма и чэмар, на плоской крыше дома разводили очаг можжевельником, ставили три чаши, наполненные водой, молоком, пивом. Приносили барабан и цимбалы. Во время обряда в очаг брызгали капли воды, молока и пива, бросали горсть ячменной муки, устанавливали хвойную ветвь. После завершения обряда торма и чэмар бросали в огонь или раздавали нищим. Небольшая их часть сохранялась и предназначалась для семейных приношений домашнему божеству [Duncan, 1964, с. 258].
Следующий праздник отмечался в 15-й день 10-го месяца. В этот день в Лхасе красили стены домов. Было принято одаривать деньгами детей, друзей, нищих [Tung, 1980, с. 154–155]. Праздник посвящался богине Лхамо, одной из главных богинь-покровительниц в буддийском пантеоне. Заранее готовилось огромное изображение богини, к которому крепилась каменная маска Лхамо, раз в год покидавшая свое хранилище. Внутри этой конструкции находился человек, который нес на себе все сооружение. Готовясь к праздничной церемонии, монах-избранник в течение двух месяцев совершал обряды почитания Лхамо, читал необходимые священные тексты, чтобы в день праздника как бы перевоплотиться в богиню. Процессия с изображением Лхамо во главе совершала обход Лхасы по Баркхору. Когда шествие возвращалось к исходной точке, то заранее приготовленные торма разбивались и выбрасывались. Народ расхватывал эти мелкие кусочки, почитая их за амулеты против злых духов [Mackdonald, 1978, с. 45; Nebesky-Wojkowitz, 1976, с. 6].
Вечером 15-го дня 10-го месяца земледельцы особенно внимательно следили за восходом созвездия Плеяд. По тому, как были ориентированы звезды созвездия, старались предсказать погоду и урожай в следующем земледельческом году [Нга тэ таг тхэб].
25-й день 10-го месяца считался Днем окончания теплого сезона. В этот день или несколько раньше официальные лица — правительственные чиновники отправлялись в Лхасу, на прием к Далай-ламе. Во время приема происходила смена летней одежды на зимнюю.
В Лхасе и монастыре Гумбум этот праздник назывался также Праздником огней. Но в память ухода в нирвану основателя школы Гэлукпа Цзонхавы Лобзан-дакпы его называли и Праздником пяти жертвоприношений Галдану — в честь того, что Цзонхава основал монастырь Галдан [Галдан (санскр. Тушита) — еще и место обитания Майтрейи, Будды будущего]. Праздник был установлен школой Гэлукпа, в этот день воздвигались площадки и алтари. На них и повсюду на крышах домов, храмов, государственных учреждений, где только можно, устанавливалось великое множество самых разнообразных светильников, плошек, ламп. Вечером того же дня происходило торжественное шествие. Во главе процессии несли изображение Цзонхавы. В этот день в зависимости от того, как горели светильники, монахи предсказывали судьбу страны. Если пламя горело ярко и сильно, то будущее ожидалось благополучным, если же огни мерцали и светили неровно, то считалось, что будущее неопределенно [Waddell, 1895, с. 511].
Днем монастырь и его окрестности напоминали осеннюю ярмарку. Везде бурлила праздничная толпа народа. По торговым рядам, на монастырских площадях, на горных склонах вокруг монастыря, в его предместьях кипел торг, можно было и посмотреть увлекательные зрелища. К ночи наступала тишина, все вокруг умиротворялось, стихало. По специальному знаку наступившую тишину прорезывали звуки канлинов — раковин, сопровождавшие молитвы монахов. Когда же в темноте вспыхивали огни, опоясывавшие монастырь в несколько рядов и все изображения персонажей пантеона, картина возникала весьма впечатляющая [Козлов, 1923, с. 293; Потанин, 1893, с. 391].
Праздник огней, по мнению Уодделла, предназначался для того, чтобы подобной имитативной магией вернуть утраченную силу солнцу, восполнить его запасы света и тепла и вернуть его людям и земле [Waddell, 1895, с. 510].
В Кхаме и Кукуноре 25-й день 10-го месяца отмечался как Праздник начала зимы. Приходило время холодных ясных ночей. В праздничный день обычно ели похлебку из зерна с мясом, устраивали взаимные угощения. Вечером праздничного дня повсеместно зажигали разнообразные светильники.
Широко бытовал обычай к празднику обновлять покраску внешних стен домов. Окраска стен домов зависела от социального положения владельцев. Стены дворцов окрашивали в белый цвет, стены домов сановников — в оранжево-белый, стены домов простых горожан — в желтый. Цвет монастырских оград и стен зависел от принадлежности храма к соответствующей религиозной школе [Duncan, 1964, с. 127].