В обрядности буддийских праздников изучаемых народов прослеживаются общие черты. Обратим внимание на одну деталь. Так, одной из форм праздничной обрядности тибетцев являются различного рода паломничества-обходы (монастырей, горных вершин, территорий). А в южных провинциях Кореи бытовала традиция в 8-й день 4-й луны — в День рождения Будды — водить хороводы вокруг буддийских пагод или около них. В этих хороводах-обходах участвовали только женщины.
Прослеживается известная общность тех обрядов и обычаев годового цикла китайцев, корейцев и японцев, которые восходят к конфуцианству и даосизму обряды поклонения предкам, почитание конфуцианских и даосских святых (на корейском материале подробнее см. [Ионова, 1982]).
Разнообразные формы развлечений, театрализованные действа, атрибуты и украшения праздников у китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев свидетельствуют и о самобытности культуры каждого из изучаемых народов, а также о том, что они постоянно обогащали друг друга, заимствуя и друг у друга, и у соседних народов. Считается, например, что китайское состязание «лодок-драконов», главное развлечение летнего праздника Истинной середины (5-й день 5-го месяца), было заимствовано жителями Срединного государства у их южных соседей. А обычай качаться на качелях проник в Китай из Средней или Передней Азии.
Это свидетельствует о культурных контактах народов Восточной Азии, отразившихся в их календарной обрядности, контактах, которые способствовали складыванию историко-культурного облика восточноазиатского региона.
Однако известная общность проявлялась и на другом, типологическом уровне. Раскрыть это положение можно через анализ функциональной направленности календарной обрядности годового цикла.
Функциональная направленность обычаев и обрядов четырех времен года
Изучение народного традиционного календаря китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев показывает, что на рубеже XIX–XX вв. ему было присуще деление на четыре времени года: весну, лето, осень, зиму, хотя у кочевых народов до недавнего времени более значимым, как уже отмечалось, было деление года на два периода. В известной мере это присуще и традиционному тибетскому календарю, в котором наряду с другими системами бытует деление года на теплый и холодный периоды, соответствующие по количеству выпадаемых осадков влажному и сухому (Shen, Liew, 1953, с. 159; Цыбиков, 1981 (II), с. 10]. Можно предположить, что в глубокой древности и у земледельческих народов (китайцев, корейцев, японцев) год также делился только на два периода: подготовку и начало посевных работ и сбора урожая. Особое значение имели соответственно весна и осень.
Как и у ряда других народов Евразии, многие древние обычаи и обряды группировались вокруг важнейших дат солнечного календаря — зимнего и летнего солнцеворота (см. [Серов, 1983, с. 44, 46–49]). Не будучи непосредственно связанными с сельскохозяйственными работами, с их началом или окончанием, с посевом или сбором урожая, они, тем не менее, знаменовали важные вехи года. Время, приуроченное к зимнему солнцестоянию, с одной стороны, как бы подводило общий итог году, с другой же — начинало новый цикл. Обычаи и обряды, позднее перенесенные на Новый год, были связаны с подготовкой к сельскохозяйственным работам и, что значительно важнее, «открывали» начало всего года. Время летнего солнцеворота — праздники лета — завершали окончание забот по уходу за созревшим урожаем, а также начало подготовки к его сбору. И та и другая дата наиболее четко выражала цикличность временного потока: завершение — начало, начало — завершение.
Однако уже в период средневековья в традиционной культуре, прежде всего, земледельческих народов Восточной Азии, укрепилось и стало значимым деление года на четыре времени. Сочетавшееся с более дробным делением на 24 сезона, оно отражало характер земледельческих работ, особенности трудовых процессов.
В советской этнографической науке исследователи неоднократно обращались к изучению функциональной направленности календарных обычаев и обрядов каждого времени года (см., например, [Пропп, 1963; Соколова, 1979, с. 261–264; Календарные обычаи, 1985, с. 232–239]).
Как и у многих других народов мира, весенние обычаи и обряды в основном имели подготовительный характер — были тесно связаны с той реальной работой, которую крестьяне проводили накануне начала сельскохозяйственного года.