Отдельный комплекс обрядов дня Двойной девятки выражал характерный для осенних праздников мотив благодарения предков и богов. Во многих районах Центрального и Южного Китая этот день знаменовал, по существу, празднование второго урожая. Его отмечали поклонениями предкам, чествованиями полевых божеств, а иногда и уборкой семейных могил. По этому случаю замужние дочери наносили визит родителям. Кое-где в юго-восточных провинциях к дню Двойной девятки готовили пельмени цзунцзы, как в дни летнего праздника [Гуцзинь, 1934, кн. 22, с. 26; Ху Пуань, 1923, ч. 1, цз. 4, с. 43]. Однако главной обрядовой едой праздна Двойной девятки являлись так называемые «разноцветные лепешки» (хуа бин), или «пирожные двойного ян» (чунъян гао). Их называли также «пирожными изобилия» и «верблюжьим копытом», поскольку они по форме напоминали копыто верблюда [Гу Лу, 1973, с. 3842]. Обычай есть поздней осенью «разноцветные лепешки» прослеживается в Китае с первых столетий нашей эры. Замешивали их из рисовой муки и приготовляли на пару, вдавливая в них сушеные фрукты. В Пекине лучшими считались «разноцветные лепешки» из сладкой муки, выложенные в два или три ряда [Ли Цзяжуй, 1936, с. 97]. Такие лепешки дарили родственникам и друзьям, нередко украшали их фигуркой оленя, что выражало пожелание успешной карьеры (слово «олень» в китайском языке является омонимом слова «награда»). Прежде существовал обычай класть «разноцветные лепешки» на голову ребенку, желая, чтобы «все в его жизни было высоко» [Чэнь Юаньцзин, 1978, с. 1089]. В народном сознании поедание «разноцветных пирожных» символизировало восхождение на высоты, поскольку слова «пирожное» и «высота» в китайском языке являются омонимами [Цзежи ды чуаньшо, 1982. с. 57].
Зимние обычаи и обряды
Для деревенских жителей, т. е. подавляющего большинства населения старого Китая, зима была межсезоньем, «пустым» сезоном, перерывом 5 каждодневном и напряженном труде земледельца. Недаром с наступлением 10-го месяца китайские крестьяне говорили, что пришла пора «обнимать себя за плечи» [Bredon, Mitrophanow, 1927, с. 459]. Зима была временем отдыха, временем разнообразных увеселений, игр, охоты, свадеб — одним словом, временем праздности, которая, однако, не перерастала в празднование именно по причине отсутствия рутины трудовых будней. Важнейшие же календарные обряды зимнего периода у китайцев обозначали либо его начало — таков обычай «отправки зимней одежды предкам», — либо его окончание, как имело место на празднествах Нового года. Вместе с тем Новый год, знаменовавший полное обновление мира, занимал особое место в годовом цикле.
Первый же день зимы по лунному календарю был датой совершения важного обряда поклонения предкам, который в Северном Китае, где он имел особенно большое значение, называли «отправкой зимней одежды» душам умерших. Этот обряд действительно отмечал наступление зимнего сезона в годовом цикле у китайцев. Выделился он сравнительно поздно, как заключительный праздник в ряд трех «праздников мертвых». Первое упоминание о нем содержится в тексте VII в., где сказано, что в новолуние 10-го месяца люди поклоняются и пируют на могилах, «как в день Цинмин» [Танака, 1980, с. 62]. Надо сказать, что в Китае издревле в это время праздновалось окончание хозяйственного года, а позднее (в китайской империи) 10-й месяц знаменовал окончание бюджетного года. Еще в первые века нашей эры в 10-м месяце устраивались общинные празднества, связанные с благодарением богов за урожай [Eberhard, 1968, с. 250]. В эпоху Тан чиновникам в 1-й день 10-го месяца выдавали дрова и теплую одежду в знак наступления зимнего сезона. Известно, что в старину жители Северного Китая в начале 10-й луны дарили друг другу уголь, дрова, теплые ткани, вино и мясо. И в эпоху позднего средневековья это время года отводилось для оказания помощи беднякам, не имевшим достаточно пищи и одежды на зиму [Гуцзинь, 1934, кн. 22, с. 316].
Прежде в новолуние 10-го месяца северянам полагалось приходить на могилы предков, убирать их и носить жертвы их обитателям. Впрочем, этот обычай в известной мере дань требованиям отмеченной выше трехчастной системы праздников и соблюдался не так строго, как в день Цинмин.
Важнейшим обрядом первого дня зимы было сожжение жертвенных денег и бумажных имитаций зимней одежды, предназначавшихся для усопших предков. Поскольку загробный мир в китайской религии являлся не просто точным подобием, но прямым продолжением этого мира, умершие, по традиционным китайским представлениям, с приходом холодов нуждались в теплой одежде не меньше, чем живые. Накануне наступления зимы в каждой семье приобретали пачки жертвенных денег, миниатюрные бумажные имитации теплой одежды и домашней утвари, бумажные фигурки слуг и служанок и всего, что, по мнению участников обряда, могло пригодиться их предкам на том свете. На каждой вещи надписывалось имя того, кому она посылалась, а также имя отправителя. Сжигалась и опись отправленных вещей, дабы адресат мог убедиться, что он получил все из предназначенного ему. Заодно многие сжигали жертвенные деньги и бумажную одежду для «сиротских» душ, чтобы те не посмели посягнуть на дары чужих потомков.