Различные обереги от нечистой силы занимали видное место в новогоднем убранстве китайского дома. На воротах, дверях и стенах домов вывешивались изображения «духов-стражей ворот», Чжункуя, Чжана-Небесного учителя и других великих магов-экзорсистов; бруски древесного угля, выставлявшиеся перед воротами палки-амулеты и стелившиеся во дворе стебли конопли, хруст которых, как верили, отпугивал демонов. Зажженная свеча в очаге или у семейного ложа была призвана отгонять демона по прозвищу Сюйхао (букв. «Пустота и убыток»), а фонарь на длинном шесте во дворе дома (так называемый небесный фонарь) — мифическую девятиголовую птицу, приносившую людям несчастья [Ху Пуань, 1923, ч. 2, цз. 2, с. 44].
Другой аспект новогоднего убранства китайского дома представлен различными благопожелательными символами: изображениями иероглифа «счастье», декоративными деньгами, новогодним лубком, пожеланиями богатства и счастья в виде затейливых вырезок из бумаги, цветами в горшках, сосновыми или кипарисовыми ветвями с привязанными к ним монетами, лоханью с рисом, украшенной мандаринами или ветвями мандаринового дерева, и т. д. Двоякую функцию — защиты от напастей и привлечения счастья — выполняли огни (в виде фонарей, факелов, костра и т. д.), зажигавшиеся во дворе домов на Новый год, а также разрывы пороховых хлопушек, о которых впервые упоминается именно в связи с новогодними празднествами [Крюков, Малявин, Софронов, 1979, с. 211].
Столь же универсальна собственно религиозная значимость Нового года. В новогоднюю ночь совершались поклонения предкам, а также Небу и Земле, т. е. всем богам. Тогда же (в юго-восточных провинциях на четыре дня позже) происходила встреча Бога очага. Если богам и предкам приносили обильные жертвы, то Цзаована встречали только чашкой бобов, ибо считалось, что в таком случае Цзаован сочтет подвластную ему семью очень бедной и будет жалеть ее [Ху Пуань, 1923, ч. 2, цз. 3, с. 11]. На рассвете первого дня года поклонялись Богу радости, совершая в его честь ритуальную прогулку. На 2-й день (в Южном Китае — на 5-й день) года чествовали Бога богатства.
Новогодний талисман, привлекающий богатство [Tuu Li-ch’en, 1936, с. 104]. Прорисовка В.И. Агафонова.
Обрядовой пищей на Новый год были так называемые новогоднее пирожное из рисовой муки, клецки хуньдунь, лапша, пампушки с фаршем из баранины и свинины, на Севере — пельмени, на Юге — вино, настоенное на ветвях «счастливых» деревьев (персика или кипариса) или целебных травах. Все эти кушанья выражали пожелание изобилия и довольства в доме. В обрядах новогоднего периода часто фигурировали и бобы, которые в Китае издавна наделялись способностью изгонять вредоносные силы.
В обрядах новогодней ночи многое выражало идею единения семьи и всего рода, включая его умерших представителей. Живые должны были встречать Новый год вместе с их покойными предками. Возвратившимся в родной дом духам мертвых подносили блюда с обрядовой едой, в богатых семьях об их присутствии напоминали их портреты, которые вывешивали на время празднования Нового года. В деревнях Северного Китая большую роль в призывании усопших предков, как и в период осеннего праздника «голодных духов», играли огонь и конопля. В уезде Дин (провинция Хэбэй) зафиксирован следующий обычай: в канун Нового года от каждой семьи два человека, мужчина и мальчик, отправлялись к могилам предков. Придя на место, они зажигали пучки конопли и молили мертвых: «Уважаемый дедушка, уважаемая бабушка, просим вернуться домой и поесть пельменей». Затем они шли домой, следя за тем, чтобы их факелы не погасли, и непременно повторяя свое приглашение. Вернувшись, они клали на домашний алтарь корни сгоревшей конопли, и в течение пяти дней все домочадцы поклонялись им. Как и во время осеннего праздника, предков провожали обратно в могилу, сжигая им в дар бумажные деньги [Динсянь, 1933, с. 399]. Обычай посещения на Новый год могил предков был широко распространен и в Юго-Восточном Китае, где наблюдались различия лишь в составе жертвенных яств. Так, в Сучжоу жертвовались только постная пища и чай, в Ханчжоу — вино и мясо [Гу Лу, 1973, с. 3806].
Возвращение в дом усопших предков подразумевало сплоченность их живых потомков рода. На встрече Нового года и новогодней трапезе должны были присутствовать все члены семьи, причем какие бы то ни было посторонние лица не допускались и даже двери дома запечатывались.