Дуська поднялась во весь рост и, словно не слыша пуль, летевших мимо нее, по-хозяйски огляделась вокруг.
— Саша! — позвала она. — Вот еще один ползет. Видать, тяжело раненный. А ну, давай, детка, поможем ему.
— Сейчас, Дуся! — живо откликнулась Сашенька. — Повязку вот наложу.
Она ловко наложила повязку на руку раненого и, быстрым движением поправив съехавшую на затылок буденовку, подбежала к подруге.
— Где раненый? — спросила она.
— А вот лежит, — показала Дуська. — Только там снаряды рвутся… Тьфу, дура! — она отмахнулась от пули, свистнувшей у ее головы. — Ты не боишься?
— Ничего, привыкла. — Сашенька улыбнулась своей ясной улыбкой и вдруг, тихо ахнув, стала тяжело валиться на Дуську.
— Ты что, Саша?.. Ты что?.. Саша!.. Саша!.. — отгоняя страшную мысль, заговорила она, подхватывая Сашеньку и видя, как мертвенная бледность разливается по ее нежному лицу.
Они вместе медленно опустились на землю. Сашенька вытянулась. На ее пухлых, совсем еще детских губах пузырилась кровавая пена.
— Ой!.. Ой!.. Ой!.. — отчаянно закричала Дуська. — Ой, убили! Ой, Сашу убили, — заламывая руки, заголосила она, то склоняясь над Сашенькой, то порываясь куда-то бежать.
К ним подбежала Маринка.
— Ты что, Дуська, кричишь? А ну, спокойно, спокойно, — деловито заговорила она. — Да не кричи же ты! Смотри, она дышит. Давай снимем с нее гимнастерку… Осторожно… Стой, я поддержу… Так. Теперь рубашку снимай?.. Ну вот гляди — сквозное ранение. Давай иод, бинты… Поддерживай! Ну…
Маринка наложила повязку, ловко перебирая руками вокруг обнаженной груди и спины Сашеньки, начала бинтовать.
— Ничего, будет жива наша девочка. Только вот легкое, видно, задето, — озабоченно говорила она. — Ну вот! Теперь клади ее на бок.
Сашенька очнулась. Морщась от боли, она молча смотрела на них.
— Ну, ты, Дуся, посиди подле нее, а я пойду к раненым, — сказала Маринка.
Она поднялась и побежала на перевязочный пункт.
— Ах, ты моя родная! Ах, ты моя птичка золотая! — приговаривала Дуська, склонившись над Сашенькой. — Ну вот видишь, и лучше тебе. Сейчас мы тебя на линеечку и в госпиталь отправим. И все пройдет. Еще как плясать будешь! — утешала она, хлюпая носом и утирая кулачками бежавшие по лицу крупные слезы.
Сашенька пошевелила губами.
— Что, что ты говоришь? — недослышала Дуська.
Склонив голову набок, она припала ухом к самому рту Сашеньки и стала слушать, что она шепчет. Жалость, любопытство, озабоченность отражались на ее лице.
Наконец она поднялась и, присев, внимательно посмотрела на Сашеньку.
— Позвать его?.. Да нет, миленькая, как его позовешь. Слышишь, какой бой идет… Уже три атаки отбили. А он на эскадрон заступил. Дело ответственное… А то, что ты говорила, будь спокойна, все как есть передам. Так и скажу: Саша, мол, наказывала не забывать и почаще писать…
Из лощины показались трубачи полкового хора. Каждый в паре нес подмышкой пустые носилки.
— Эй, мальчики! — крикнула Дуська. — Давай одни носилки сюда!..
Трубачи подбежали, быстро развернули носилки.
— Эх, сестричку нашу поранило, — с жалостью заговорил старый трубач, нагибаясь над Сашенькой. — Как же ты, Дуська, недоглядела?
— Давай под спину берись, — не отвечая, распоряжалась она. — Стой, не ладно кладешь. Боком, боком давай… Вот так. Ну, несите.
Громкие крики заставили ее оглянуться. Мелькая между кустами, по кочковатому полю бежали, пригнувшись, легионеры. Ей показалось, что они были тут, совсем рядом, в нескольких шагах от нее.
«Раненые пропадут!» — с тревогой подумала Дуська.
— Несите скорей! — крикнула она трубачам. Потом, отбежав в сторону, она схватила брошенную кем-то; винтовку и понеслась навстречу солдатам, которые, крича что-то, прыгали через кусты. Там, на линии старых окопов, оставшихся еще от германской войны, уже началась рукопашная схватка.
Она увидела, как Ильвачев, схватив винтовку за ствол, сыпал страшные удары вокруг. Тут же стреляли, кололи и рубились бойцы.
Дуська на бегу заложила обойму.
— Стой! Куда? — набежав сбоку, крикнул Сачков. — А ну, марш отсюда! Слышишь, кому говорю? — весь дрожа от гнева и жалости, он замахнулся прикладом.
— Нашел время жалеть! — зло крикнула Дуська, не отрывая глаз от подбежавшего к Ильвачеву солдата с тупым, потным и красным лицом.
Она прицелилась и выстрелила.
— Квит! — воскликнула Дуська, увидев, как солдат, ловчившийся свалить Ильвачева штыком, упал, выронив винтовку из рук.
Справа ударил резерв под командой Вихрова. Легионеры побежали назад.
Из-за леса вновь послышались глухие удары тяжелых орудий.