Рассердилась хозяйка Похъёлы, злая старуха Лоухи. Стала она звать на помощь тех, кто может поднять меч, кто умеет держать копье.
Со всех сторон обступили Вяйнемейнена злые сыны Похъёлы.
Но не испугался старый, мудрый Вяйнемейнен.
Сел он на пенек, положил на колени кантеле и заиграл.
Слушают его мужи Похъёлы — и будто ветром уносит их злобу.
Хотят они взмахнуть мечами — и не могут. Хотят метнуть копья, а руки не поднимаются.
Всю свою силу потеряли богатыри.
Тут достал старый, мудрый Вяйнемейнен из кармана кожаный мешочек и вынул оттуда стрелы сна.
Одну за другой пускает он свои стрелы в злых людей Похъёлы. И сразу глаза их связала тяжелая дремота. Словно ниткой зашил старый, мудрый Вяйнемейнен им веки.
Подождал Вяйнемейнен, пока крепкий сон сковал всех людей Похъёлы, и пошел к медному утесу. Там за железными замками, за медными засовами спрятала старуха Лоухи чудесную мельницу Сампо. Но не стал Вяйнемейнен ломать замки, а тихонько запел.
И вот дрогнули затворы, зашатались кованые двери.
Тем временем взялся за дело и кователь Илмаринен. Смазал он засовы жиром, а петли салом, потом одним только пальцем коснулся замков — и разом открыл все девять дверей каменной пещеры, — да так ловко, что ни одна дверь даже не скрипнула.
— Ты, Лемминкайнен, самый молодой из нас, — говорит старый, мудрый Вяйнемейнен, — ступай-ка скорее в пещеру, вынеси оттуда Сампо.
Если надо удаль и силу показать, не ждет веселый Лемминкайнен, чтобы его дважды просили.
Подошел он к медному утесу и говорит:
— Мне только двинуть правой ногой, только ударить правой пяткой — и сразу подниму Сампо!
Ударил он правой ногой, двинул правой пяткой. А Сампо как стояло, так и стоит — даже не пошатнулась пестрая крышка.
Тогда обеими руками ухватился Лемминкайнен за мельницу, всем телом навалился на нее. Но не сдвинулась она даже на волос. Видно, крепко приросла к земле.
Что тут делать?
Огляделся Лемминкайнен и видит — пасется на полях Похъёлы огромный бык: каждый рог у него в сажень, морда в полторы сажени, хвост в две сажени.
Запряг Лемминкайнен этого быка в плуг и принялся распахивать землю вокруг Сампо. Перерезал он все корни, что держали мельницу, и снова толкнул Сампо правой ногой, опять ударил правой пяткой.
Качнулась пестрая крышка, сдвинулась мельница с места.
Подняли ее славные мужи Калевалы и понесли в свою лодку.
— Куда же повезем мы наше Сампо? — спрашивает Илмаринен. — Где укроем пеструю крышку от глаз старухи Лоухи, от злой хозяйки Похъёлы?
Отвечает ему старый, мудрый Вяйнемейнен:
— Я скажу тебе, куда мы отвезем Сампо, — на далекий мыс, на зеленый остров, на мирную землю, где не слышали звона мечей и блеска копий. Там будет стоять наше Сампо. Там, на радость всем добрым людям, будет вертеться пестрая крышка.
Оттолкнулись герои от катков, обитых медью, отчалили от берега сумрачной Похъёлы и с веселым сердцем поплыли в обратный путь.
Передним веслом гребет Илмаринен, задним веслом гребет Лемминкайнен, а на корме сидит старый, мудрый Вяйнемейнен.
Правит он сосновым рулем, подгоняет лодку вещим словом:
Послушался челнок старого, мудрого Вяйнемейнена. Быстро плывет он по синему простору вод, по чистым волнам моря. Все дальше и дальше уходит от берегов сумрачной Похъёлы. Все ближе подходит он к родной земле Калевалы.
Немного времени прошло, и говорит веселый Лемминкайнен:
— Сколько ни плавал я по морям, всегда находился в лодке певец. А сегодня молчит наша лодка, не разносится по волнам веселая песня.
Отвечает ему старый, мудрый Вяйнемейнен:
— Не время сейчас петь. Заслушаешься ты песен и забудешь о веслах. Тогда собьется наш челн с дороги и тьма застигнет нас среди равнины моря.
— Все равно уходит светлый день, — говорит веселый Лемминкайнен, — все равно догонит нас в море ночная тьма, хоть будешь ты петь, хоть не будешь.
Ничего не ответил ему Вяйнемейнен. Зорко смотрит он вдаль, крепко держит руль.
Плывут они по равнинам вод один день и другой. А на третий день опять говорит веселый Лемминкайнен: