Не было еще великим,
ни великим и ни малым,
в дни, когда в болоте брали,
черпали из жидкой тины,
305 к кузнецу носили в кузню,
к Илмаринену — в горнило.
Не было еще великим,
ни великим и ни малым
в дни, когда вздувалось шлаком,
310 жгучей жижею лежало
в пекле жаркого горнила.
Клятву твердую давало
на огне, на наковальне,
под звенящею кувалдой,
315 в жаркой кузне возле горна,
где кузнец кует железо.
Отчего ж великим стало,
почему же обозлилось,
не сдержало твердой клятвы,
320 как собака, честь сожрало,
ранило родного брата,
родственника искусало?
Кто толкнул на злодеянье,
научил дурному делу?
325 Мать-отец ли научили,
или, может, старший братец,
или младшая сестрица,
или родичи иные?
Нет, не мать-отец учили,
330 и совсем не старший братец,
и не младшая сестрица,
и не родичи иные.
Бед само ты натворило,
смертному ты навредило.
335 Глянь-ка на свою работу,
зло свое исправь скорее —
или матери скажу я,
сообщу отцу родному.
Будет матери обидно,
340 ей прибавится печалей,
если сын поступит дурно,
совершит дитя злодейство.
Прекрати же, кровь, струиться,
перестань, руда, сочиться,
345 на меня ты, кровь, не брызгай,
не хлещи на грудь героя.
Как стена, замри на месте,
стой, как крепкая ограда,
стой, как меч-трава на море,
350 как осока средь болота,
как валун у края поля,
словно камень средь порога.
Если же струиться хочешь,
побыстрей бежать желаешь,
355 двигайся тогда по жилам,
по костям скользи быстрее,
будет там тебе приятней,
поудобней — под покровом.
Лучше двигаться по жилам,
360 лучше по костям струиться,
чем на землю течь впустую,
проливаться в пыль земную.
Молоко, на луг не лейся,
кровь невинная — на почву,
365 красная руда — на травы,
в землю — золото героев.
Ведь твое жилище — в сердце,
там, под легкими, твой погреб,
уходи туда скорее,
370 убегай туда проворней.
Ты не речка — вдаль стремиться,
ты не ламба — разливаться,
ты не ключ болотный — булькать,
протекать — не челн дырявый.
375 Кровь бесценная, не капай,
красная руда, не лейся!
Захлебнись, поток, заглохни!
Ведь заглох порог на Турье,
Туонелы река зачахла,
380 море ссохлось, небо ссохлось
в то засушливое лето,
в год неслыханных пожаров.
Коли так не подчинишься,
есть приемы и другие,
385 есть и способы иные:
попрошу котел из Хийси,
чтобы кровь сварить мужскую,
красную руду героя,
чтоб не уронить ни капли,
390 не пролить на землю крови,
красной не плеснуть на почву,
по земле не дать струиться.
Коли нет во мне героя,
нету мужа в сыне Укко,
395 чтоб унять теченье крови,
перекрыть поток из жилы,
есть еще отец небесный,
Бог, над тучами живущий,
что превыше всех героев,
400 всех мужей сильней на свете,
он уймет теченье крови,
запрудит поток кровавый.
«О, творец верховный Укко,
Юмала, наш бог небесный,
405 приходи в беде на помощь,
появись на зов героя!
Ты закрой десницей рану,
надави могучим пальцем,
вставь в отверстие затычкой,
410 латкой — на дыру дурную.
Наложи листок любовный[71],
золотой цветок кувшинки,
запруди кровотеченье,
перекрой поток кровавый,
415 чтоб на бороду не брызгал,
не струился на одежду!»
Так закрыл потока устье,
запрудил теченье крови.
Сына в кузницу отправил,
420 чтобы мазей наготовил,
заварив тысячелистник,
взяв верхушек трав пахучих,
тех, что си́му[72] источают,
медом землю окропляют.
425 Вот пошел мальчишка в кузню,
чтобы мазей наготовить.
Дуб ему в пути попался,
спрашивает так у дуба:
«Есть ли мед на этих ветках,
430 под корой — напиток сладкий?»
вернуться
71