И загремела
Свадьба Калева и Линды.
Ристи-танец танцевали,
Пляску Виру проплясали,
Харью-танец начинали,
Ляне-танец продолжали,
В пляске Ярва пролетали,
Свой же танец придержали
До поры, пока туманы
От ночных болот не встанут
И покамест кровь меж пальцев
Сквозь башмак[50] не просочится.
Калев-муж и Линда-дева
Свадьбу весело играли,
Вина по столам ходили —
Пять медов и шесть кувшинов.
Семь подслушивавших сватов.
Соглядатаев восьмерка.
А ходили — пусть и ходят!
Столб воротный не устанет,
Крюк колодца не сорвется,
Удалого женихова
Скакуна удерживая
На шелковом недоуздке,
На узде в оправе медной, —
Пусть еще пятерки ходят,
Пусть шестерки поспевают
Вслед семи подслушивавшим,
Вслед восьми подглядывавшим.
Пусть останусь я без пары —
Лишь бы свадьба продолжалась! —
Ристи-танец танцевали,
Пляску Виру проплясали,
Харыо-танец начинали,
Ляне-танец продолжали,
В пляске Ярва пролетали,
Только свой попридержали
До поры, пока туманы
От ночных болот не встанут
И покамест кровь меж пальцев
Сквозь башмак не просочится.
Калев-муж и Линда-дева
Свадьбу весело играли.
— Эй, сиротка-вороненок!
Горемычная служанка,
Неустанная в работе!
Ты возьми-ка коромысло,
Две бадьи надень на крючья,
Принеси воды из моря,
Притащи воды из речки,
Ключевой воды студеной! —
— Задремала я у моря,
Засиделась, загляделась,
Как икру рыбешка мечет,
Как налим на дне играет,
Как самцы дерутся щучьи,
Как плотица нерестится.
Там я малость задержалась,
Задремала на часочек.
А как шла домой с водою,
Свадьбу — слышала — играли,
Ноги сами в пляс просились.
Шла навстречу мне хозяйка,
Строго старая пытала:
Где была я долгой ночью,
Где до полдня пропадала?
Добрая моя хозяйка!
Иль не знаешь ты, какие
У сиротки развлеченья?
Пять встречаются сиротке
На пути ее препятствий.
На ногах у ней шесть петель
И еще семь пут тяжелых!
Задремала я у моря,
Засиделась, загляделась,
Как икру рыбешка мечет,
Как налим на дне играет,
Как самцы дерутся щучьи,
Как плотица нерестится.
Там я малость задержалась,
Задремала на часочек! —
Ристи-танец протанцуем,
Свой же танец попридержим
До поры, пока туманы
От ночных болот не встанут
И покамест кровь меж пальцев
Сквозь башмак не просочится!
Стал домой сбираться Калев,
Вызывает дочь тетерки —
Линду — из толпы подружек,
С пира шумного лебедку.
Линда молвила с порога
— Ты напой лошадку, парень!
Запряги, батрак, лошадку,
У саней заправь оглобли,
Поверни ковровым боком
К пашне сани расписные,
А полозьями — к рассвету! —
И пошли они прощаться
С бабкой — с матерью приемной:
— Матушка моя, прощайте!
Я должна от вас уехать,
Улететь от милых сердцу!
Как от стаи лебединой,
Я из дома улетаю
От друзей моих хороших,
От родимых мест любимых.
Уж пора кончаться пиру!
Дно видать в ковшах медовых,
Хлеб доеден до горбушек! —
Калев стал ногою в сани.
Села рядом с ним невеста.
Он рукой своей могучей
Стан девицы опоясал,
Ногу выставив из санок.
Золотою звякнул шпорой,
Прозвенел задорным звоном:
— Ах, моя родная Линда!
Что ты дома позабыла?
Ты троих забыла дома:
Месяц в горнице остался —
Это мать твоя старушка,
Солнце на дворе широком —
Это дядюшка твой старый,
Да березки за порогом —
То двоюродные братья,
Что росли с тобою в Ляне! —
— А остались — пусть остались
Уку снова даст им счастье!
По проложенной недавно
Неуезженной дорожке
Улететь от них должна я! —
вернуться
50
Башмак — подразумеваются постолы, без тесемок (обувь, сшитая из одного куска сыромятной кожи).