Как рассказывать начну я,
Разолью рекою песню,
Расплесну волной прибоя, —
Удержать певца в полете
Тучи грозные не смогут,
Беспредельный путь небесный
Укротить его не в силах.
Села будут песню слушать.
Господа развесят уши,
Останавливаясь важно.
Города большие смолкнут,
Вслушиваясь издалека.
Солнце жизни проходило
В полуденные ворота.
Много сыновей и дочек
Линда Калеву родила,
По ночам над ними пела,
Колыбели шест качая.
Щедрой грудью материнской
Сильных сыновей вскормила,
Вырастила, воспитала
Витязей, отца достойных.
Дивной силой богатырской
Мускулы их одарила,
Разуму их научила.
Поднялись птенцы, окрепли
Калеву-отцу в подмогу,
Линде-матери в утеху.
А когда к закату жизни
Подходил великий Калев,
Из детей их только двое
Оставались в отчем доме, —
Будто бы в стручке гороха
Две горошины последних.
А другие разлетелись
По дорогам вольным, птичьим,
По далеким странам мира
Поискать своей удачи,
Угнездиться на чужбине.
Ведь скупая наша местность,
Пашня скудных урожаев,
Всем им дать была не в силах
Хлеб и место для жилища,
Телу — добрую одёжу.
Старый Калев наказал им,
Заклинал детей любимых —
Не делить на части землю.
Завещал всю волость эстов
Одному из них в наследье.
Хоть и ростом и дородством
Сыновья с отцом сравнялись,
Взяли часть отцовской мощи,
Но еще могучей силой,
Сметкой, разумом высоким
Жизнь отцова красовалась.
И еще он дал начало
Незадолго до кончины
Запоздалому отростку,
Что на свет земной явился,
Как яйцо в гнезде орлином,
Как звезда после заката,
После Калева кончины!
О его последнем сыне
Много в памяти народной
Добрых знаков сохранилось
И его уста народа
Нарекли повсюду «Сокни».
В наши дни в народе эстов
В песнях многих и сказаньях
Сына ветви богатырской
Вспоминают, прославляют
И зовут — «Калевипоэг».
По его следам далеким
Реки бурные стремятся,
Волны катятся морские,
Тучи по небу несутся,
Расцветают луговины,
На ветвях звенят синицы,
Птицы вещие кукуют.
И об этом младшем сыне —
Полководце наших дедов —
Древние поют преданья,
Славят витязя деянья.
Разве есть в какой деревне
Или в темном захолустье,
Средь сынов растущих наших,
Среди дочек светлоглазых
Хоть одна душа живая,
Что не слышала сказаний,
Слова древних поколений
О богатыре могучем,
Сыне Калева последнем?
Обойди пределы Пярну,
Обойди дороги Ярва,
Поезжай в селенья Харью,
На луга и пашни Ляне,
Проберись на берег Виру[52].
Землю всю пройди до Пскова,
До дубрав тенистых Таары,
На гнедом скачи в Суоми,
Иль на сером — в Алутага[53], —
В каждом крае ты услышишь
Эти старые преданья.
Вести о могучем муже
Веют сумраком вечерним,
Мглой от вереска ночного,
Вдоль по улицам дубовым,
Через медные ворота,
От железных древних башен,
От гранитных скал прибрежных…
На закате славной жизни,
На заре своей вечерней
Старый Калев тихим словом
Милой женушке поведал,
Тайну добрую открыл ей:
— Линда, женушка родная,
Золотой ты мой цветочек,
Ты весеннею порою,
Летом, осенью богатой
Дюжих сыновей носила,
Сильных мне детей вскормила
Щедрой грудью материнской,
В добрых рученьках ночами
Их баюкала, качала, —
Знай, что этою зимою
Новый ты мне дашь отросток.
Новый ты родишь дубочек.
Линда, милая супруга,
Дорогой цветок из Ляне,
Детище яйца тетерки!
Тяжело опять ты ходишь
Ожидания стопою,
Каждый день меняя туфли[54],
Чтобы Тюхи[55] злой, подземный,
Насылатель черных бедствий,
Не нашел твоих следочков.
Ты еще родишь мне сына,
Мужа силы богатырской.
вернуться
Пряжку (круглую), подобную «месяцу на небе» (народное выражение), женщины носили на груди как украшенье. Особенно крупные пряжки носили в Вильяндимаа и Тартумаа (диаметром 13–15 см). В Сетумаа вообще не знали пряжек меньше, чем 10 см в диаметре. Крупнейшая пряжка, найденная в Сетумаа, — диаметром в 16 см и весит 563 грамма.
вернуться
Пярну, Ярва, Харью. Ляне, Виру — города Эстонии и относящиеся к ним земли. Виру — также древнее название Эстонии.
вернуться
Алутага — северо-восточная часть Эстонии, прилегающая к озеру Пейпси (Чудскому озеру) с севера и северо-запада.
вернуться
Следуя народным поверьям, беременные женщины меняли каждое утро обувь, чтобы злой дух Вана-Тюхи не нашел ожидающую ребенка женщину и не причинил зла.
вернуться
Тюхи (Пустой) — одно из названий злого духа у эстонцев. Суеверные люди старались не произносить настоящего имени злого сверхъестественного существа (черта, беса и т. п.), боясь, что оно появится и принесет несчастье.
