В тот период, в 40-х годах, труды Фельмана еще не находили путей к народным массам. Некоторые свои статьи он смог опубликовать только в изданиях, выходивших на немецком языке, большая же часть сохранилась до наших дней в рукописях; литература, издававшаяся на эстонском языке, то есть предназначенная для крестьян, подвергалась особенно строгой цензуре, в ней не допускалось ни малейшего упоминания о социальных противоречиях. И все же деятельность Фельмана имела огромное значение, особенно благодаря Крейцвальду, который на протяжении многих лет после смерти друга популяризировал его труды, продолжал его дело.
Крейцвальд разделял основные общественно-политические взгляды Фельмана. В первых же публичных выступлениях Крейцвальда в 1830–1840 годах проявляется его глубокое сочувствие к угнетенному крестьянству. Он стремится пробудить народ от того оцепенения, в котором тот прозябал в течение долгих веков крепостничества, освободить его сознание от оков темноты и невежества, распространить в массах крестьян необходимые им знания, указать им пути к улучшению своего хозяйства и быта.
Крейцвальд начал свою литературную деятельность с научно-популярных изданий для народа (например, «Мир и кое-что из того, что в нем находится»); он редактирует приложения к календарям (эти приложения в условиях того времени до некоторой степени заменяли периодическую печать, которой на эстонском языке не существовало). Крейцвальд не был последовательным материалистом, однако он всегда опирался на достижения естественных наук, был непримиримым борцом против мракобесия церковников. Он страстно разоблачал и опровергал клеветнические вымыслы идеологов крепостничества, утверждавших, будто эстонцы по природе своей неспособны к развитию и единственно достойный их удел — это удел рабов. Крейцвальд показывал, что именно захватчики-феодалы и их потомки, поработившие народ, и препятствовали естественному его развитию.
Крейцвальд понимал, что время феодализма миновало, что пережитки его сковывают экономическое и культурное развитие страны. И хотя в силу ограниченности, свойственной просветителям, Крейцвальд не смог в своих общественных взглядах подняться до уровня революционных демократов, — его лучшие художественные произведения, отличающиеся большой обличительной силой, нередко объективно приводили читателя к революционным выводам.
«Нельзя забывать, — указывал В.И. Ленин, — что в ту пору… когда писали наши просветители от 40-х до 60-х годов, все общественные вопросы сводились к борьбе с крепостным правом и его остатками. Новые общественно-экономические отношения и их противоречия тогда были еще в зародышевом состоянии»[3]. В борьбе против крепостничества крестьянство вначале выступало в основном как единый класс, и Крейцвальд искренне верил, что ликвидация феодальных форм эксплуатации принесет с собой общее благосостояние. Но он видел и все больше намечавшееся расслоение в крестьянстве, проявления новых противоречий, свойственных капиталистическому обществу. Он выступал против консервативно-клерикального лагеря и его главарей, отражавших интересы нарождавшейся сельской буржуазии, искавших союза с прибалтийским дворянством и пресмыкавшихся перед царскими властями.
Высоко ценил Крейцвальд дружбу и исторически сложившиеся связи эстонского народа с великим русским народом. Как в своих статьях, так и в художественных произведениях он подчеркивал огромное прогрессивное значение, которое имело присоединение Эстонии к России в начале XVIII века. Будущее эстонцев Крейцвальд представлял себе только в условиях самого тесного сотрудничества с русским народом. Он выступал за изучение русского языка в эстонских школах, чему всячески препятствовали помещики и пасторы; русский язык, говорил Крейцвальд, «необходим нашим детям, как хлеб насущный».
На примере деятельности Крейцвальда мы видим, как эстонская национальная культура складывалась и развивалась в тесной связи с передовой русской культурой. Крейцвальда, как выдающегося знатока эстонского языка, народной поэзии и этнографии, высоко ценили ученые Петербургской академии наук, особенно академики Шифнер и Видеман, которым принадлежит большая заслуга и в осуществлении издания «Калевипоэга». Академия не раз пользовалась сотрудничеством Крейцвальда, его труды публиковались в ее изданиях; в то же время исследования по фольклору других народов, издаваемые Академией, давали Крейцвальду много ценного, расширяли его кругозор и во многом обогащали, как фольклориста; в своей оценке народной поэзии он был близок к взглядам Белинского и Добролюбова.