Маны страшные заклятья
Славный меч околдовали,
Шелохнулся он легонько,
Шелохнулся-приподнялся,
Встал на пядь и на две пяди,
Поднимался выше, выше,
Колдуну подмышку прыгнул.
Знахарь слов, начетчик Маны,
Потащил свою добычу.
Трудно приходилось вору:
Ношу тяжкую, стальную,
Волочил он, задыхаясь,
Жаркий пот с него катился,
Орошал ему все тело,
Но меча не отпускал он.
«Прежде руки оторвутся,
Прежде лопну я с натуги,
Чем с украденным расстанусь!»
Знахарь слов, начетчик Маны,
Уносил с трудом великим
Короля мечей заветных,
Детище Железной Лапы,
Ковача почет и муку,
Сильных рук изнеможенье.
Сквозь кустарники глухие
Брел он тайною тропою,
Отдыхать в кустах садился.
Что ни шаг — то передышка.
Вот на берег Кяпы[118] вышел
И шагнул он через речку,
Прыгнул с берега на берег, —
Меч рванулся из подмышки,
Ускользнул на дно речное,
Там улегся он глубоко
На струистом тихом ложе,
В тайной горнице подводной.
Знахарь слов, начетчик Маны,
В горе начал звать на помощь,
Все слова в полет пустил он, —
Молвил слово завлеченья,
Молвил слово ветровое,
Молвил слово водяное,
Произнес заклятье Маны,
Долго ждал ведун лукавый:
Не поднимется ль оружье,
Не всплывет ли над волнами?
Богатырский меч могучий
Слов бесовских не послушал,
Колдуну не покорился, —
Не поднялся над волнами,
В глубине остался Кяпы.
Только розовая зорька
Опоясала полнеба,
Наутек ведун пустился,
Словно угли нес в кармане.
Меч не встал со дна речного,
С мягкой илистой постели.
А колдун бежал в чащобу,
Там в норе глубокой сгинул.
Там от Калевова гнева
Затаился он трусливо.
Богатырь Калевипоэг
Услыхал призыв рассвета, —
В тихих сумерках проснулся.
Отогнав от глаз виденья,
За мечом он потянулся,
Ложе он ощупал слева —
Там, где прислонил он друга,
Где булат свой убаюкал,
Где поставил меч на отдых.
Нет бесценного оружья!
Унесен сошник военный!
Славный муж Калевипоэг
Горькой яви не поверил,
Стал глаза тереть руками.
Отгоняя ложь ночную.
И тогда постиг он правду,
Путь разбойника приметил,
Различил следы на дерне:
След ноги во мху болотном.
Принялся он меч свой кликать,
Звать исчезнувшего друга:
— Слушай, меч, как я кукую.
Щебечу печальной птицей!
Ты услышь призывы брата,
Друга скорбные взыванья,
Что лесам я посылаю,
Выкликаю в ширь долины,
Шлю в кустарники глухие!
Ты ответь, мой братец мудрый,
Отзовись мне кукованьем:
Кто тебя похитил ночью,
Кто унес в когтях железных?
Злодеянье видел Уку,
Очи пламенные Таары
С высоты всю ночь глядели.
А всевидящие боги
Мне найдут, укажут вора.
Люди смертные не знают,
Как чудесно был ты слажен.
Тяжести твоей безмерной
Утащить им не под силу!
Финский мастер, старший рода,
Выковал тебя любовно,
Силу рук своих железных
В лезвие твое вложил он.
Над тобой семь лет трудился,
Раздувал семь лет горнило,
Из семи сортов железа
Короля мечей ковал он.
Из семи заветных сталей
Над огнем кровавым горна
Лезвие твое он правил.
Каждый день произносил он
Перед солнечным восходом
Семь заклятий, семь напевов, —
Королю мечей твердил он
Слово силы, слово мощи.
Лезвие меча стальное
Закалял премудрый мастер
На воде семи колодцев,
На семи текучих водах,
На семи ночных туманах.
Рукоять серебряная,
Золотом окованная,
Пряжка была бронзовая
И из камня резанная…
Это он, кто дул навстречу,
Кто вздувал Чудские волны,
Это он, колдун лукавый,
Это он тебя похитил!
Все бесовское отродье
Издавна со мной враждует,
Досаждает мне повсюду.
Если только встречу вора,
Как возьму его за ворот,
Сотню раз его подброшу,
Сотню раз хвачу о камень!
Тяжеленек был ты, меч мой,
Создан был для рук могучих,
Не для воровских силенок!
Вор добычи не осилил,
Не унес ее далеко!
вернуться
118
Кяпа — речка, берущая начало в северной части Тартумаа, в озере Кайу. По эпосу (Песнь двадцатая), меч, лежавший на дне, отрубил Калевипоэгу ноги, когда он переходил вброд эту реку. Согласно народному преданию, враги отрубают богатырю ноги, когда он идет пить воду из реки. Вариант, записанный в Тартумаа, связывает этот эпизод с рекой Кяпой.