Колдуна лесного дети —
Сосунки норы медвежьей —
Сыплют ловкие удары,
Сына Калева молотят,
Осыпают сотней градин.
Но пока кремневый жернов
Не рассек ему надбровья,
Он досок своих не трогал.
Тут же молвил, не стерпевши:
— Заиграешься — заплачешь,
Был лощен — щербатым станешь! —
И давай крутить дубинкой,
Стал, играючи, парнишек
Поколачивать по шеям
Да постукивать по спинам.
Скоро ствол сосны могучей
Истрепался, изломался,
Расщепился, разлетелся,
Вихрем щепок закрутился.
Богатырь Калевипоэг
Со спины снимает доску,
И давай хлестать с размаху,
Щелкать адское отродье.
Только он взмахнет тесиной,
Только он удар обрушит, —
Глядь: об чей-нибудь затылок
Та доска переломилась.
Так тесину за тесиной
Калев-сын таскал из клади,
Много досок поломал он,
Истребил он их без счета,
Вражьих выродков дубася,
Грея дьявольское племя.
От его бесценной клади
Половина лишь осталась,
Да и та растает скоро.
Стервенеют вражьи дети,
Напирают, нападают,
Тащат Калевова сына,
Волокут его в трясину.
Вдруг, негаданно, нежданно,
Прозвучал из бурелома —
Тонкой дудочкой пискливой —
Чей-то слабый голосочек:
— Ты ребром, ребром попробуй,
Дорогой Калевипоэг. —
Понял муж Калевипоэг,
Что совет — ему на счастье:
Слова доброго послушал, —
Доску он ребром направил,
Он ребром ее нацелил
Детям знахаря по спинам…
Раз, раз, раз! И отлетели
Колдуна лесного дети,
Закружились с волчьим воем,
Разбежались — и пропали.
Если б дети адской силы
Не прожарились под солнцем,
Под дождем не прокалились,
Если б плауна куренье
Их от раны не закляло, —
Та могучая расправа
Уложила б их на месте.
Калевитян сын отважный,
Малый срок передохнувши
После долгого сраженья,
Обернулся к бурелому
И сказал такое слово:
— Молви, братец неизвестный,
Паренек тонкоголосый,
Мой помощник драгоценный,
Кто ты — мне совет подавший,
Пособивший мне в напасти? —
Паренек тонкоголосый,
Паренек умом богатый,
Друг героя неизвестный,
Отозвался, не замедлив:
— Это сам я, малый ростом,
Ежик в рваной рубашонке[120],
Пособил тебе в напасти,
Слово мудрое промолвил. —
Калевитян сын любимый
Услыхал ответ и молвил,
Обернувшись к бурелому:
— Выходи же, милый братец,
Из чащобы на поляну,
Появись передо мною,
Покажись перед глазами,
Чтоб тебя я, благодарный,
Мог бы ласково погладить,
Оказать тебе защиту! —
Слово доброе услышав,
Мудрый Еж ответил мужу:
— Я с кустом не разлучаюсь,
Не встаю с постели мшистой
На траву в росе вечерней,
Под лучи зари холодной.
Дед могучий, мудрый Таара,
Птиц, животных создавая,
Позабыл мне, горемыке,
Дать надежную одежду,
Шубу для защиты тела.
Если, голый, да сойду я
Со своей постели мшистой,
Если выйду на поляну, —
Холодом меня охватит,
До костей проймет простуда. —
Отвечал Калевипоэг:
— Золотой ты мой помощник,
Еж, в изорванной рубашке,
Выходи ко мне, не бойся,
Смастерю тебе одежду,
Шубу сделаю на совесть! —
Вылез из кустов ольховых,
Из своей постели мшистой
Голый Еж, советчик мудрый,
Подошел, от ветра ежась,
Трепеща, как лист осины.
И сказал Калевипоэг:
— Друг мой Еж! Ты в пору подал
Мне в беде совет хороший,
Пособил ты мне в напасти:
Стал ребром пускать я доски,
Одолел я супостатов,
Те завыли волчьим воем,
Разбежались и пропали.
Я хочу тебе в награду
Часть своей отрезать шубы;
Из клочка овчинной шубы
Смастерить кафтан колючий,
Сшить броню — тебе в защиту,
Чтоб волчат зеленоглазых,
Медвежат медоволапых
Ты отпугивал бесстрашно! —
вернуться
120
По известной в Эстонии народной сказке, еж дал хороший совет боровшемуся с бесами богатырю и в благодарность за это получил полу ею кафтана и облекся в колючую шубу на вековечные времена. Согласно латышскому фольклору, еж получает за хороший совет свою колючую шубу от бога.