— Это уж слишком. Даже для тебя.
— Ну, тогда... Есть! Церковь Сатаны Спасителя! Возможно, то письмо было подлинным! Понимаешь, Джуди, как-ее-там, не погибла. В последнюю минуту подсунула кого-то вместо себя, поэтому отпечатки нельзя идентифицировать. А сама улизнула и скрывалась у каких-нибудь своих друзей, таких же шизанутых, ожидая подходящей возможности, чтобы отомстить системе и взять свое. То есть то, что они считают своим. Ну вот... они дожидались сигнала и...
— Какого сигнала? — глядя в пустоту, спросил Маркхэм.
— Да черт его знает! Какого угодно! Может быть, какого-то известия. Сигнал поступает, и они выходят из подполья и приступают к действиям. Продолжают то, что начали когда-то.
Потому что знают — вождь вернулся! Нападают на банки, офисы, правительственные учреждения...
— Они не были террористами. Я же тебе говорил.
— Но они были революционерами...
— Теперь они постарели. Размякли. Сделались дряблыми. Революция — дело молодых и крепких.
— Не мешай, — сказал Лен. — Меня уже понесло! Итак, это полные отморозки, да? И они...
— Лен, они напали на хранилище. Кому это надо? Книжным ворам?
— Нацисты ведь сжигали книги, верно?
— Подожди! Они же сожгли свалку!
— Возможно, это случилось по ошибке. Возможно, они заметали следы. А что, если в хранилище им был нужен кто-то другой? Кто-то, кто должен был прийти туда позднее...
— Кто? Кэти?
— Ты!
Маркхэм снова вздрогнул:
— Я? Зачем им я?
— Не знаю, пока еще не придумал. Может быть, ты предал ее тогда...
— Я никого не предавал.
— Тогда у нее какой-то другой мотив. Некая мания... Или, может быть, это даже была не она.
— А кто же?
— Откуда, черт возьми, мне знать? Кто-то из ее последователей. Ну, допустим, ее дочь! Она выросла и...
— Лен...
— Следи за ходом моей мысли! Сначала она приходит к тебе домой, но тебя здесь нет. Она отправляется в книжный магазин — там тебя тоже нет. Кэти говорит, что ты будешь в хранилище, и кто-то идет туда. Но тебя там не находят. Зато находят Кэти. Кэти им мешает, она может...
— Знаешь что, Лен?
— Что? — Лен уже раскраснелся, лицо его блестело от пота.
— Ты несешь чушь.
Лен заставил себя отдышаться и немного успокоился.
— Да. Знаю. — Он опустил голову, посмотрел под ноги и сказал другим, спокойным и тихим голосом: — Серьезно? Ты не имел к этому никакого отношения. Это была какая-то гребаная сучка, которая искала, что бы ей украсть для своего дружка. Наверное, Кэти оказала сопротивление. И та сучка прикончила ее прямо на месте. Почему? Да просто так. Без всяких причин. Я бы хотел придумать какую-то причину, чтобы во всем этом был хоть какой-то смысл. Но ничего толкового на ум не приходит. Потому-то все так больно.
— Знаю, Лен. Знаю.
— Ладно, забудем. Все. Проехали.
— Все.
Лен закрыл глаза и покачал головой. Потом тяжело поднялся с кресла. За несколько мгновений он как-то вдруг резко постарел и осунулся.
— Мне надо идти.
— Ну так иди. Спасибо, что заскочил, — произнес Маркхэм. — Скажи до свидания, Ленни.
— До свидания, Ленни.
— Кстати, Лен...
— Что?
— В семидесятые Джек Николсон снялся в нескольких отличных фильмах, так что «Мар-вин Гарденс» был не последним. Кроме «Пассажира», был еще «Полет над гнездом кукушки», а также «Последний штрих».
— Верно. А мы об этом говорили?
— Да. Это я помню.
Глаза Лена снова блеснули.
— Ты прав. Семидесятые — это Золотой век, по крайней мере в кино.
— По меньшей мере Серебряный. Пока. Лен ушел.
Маркхэм все еще лежал, подтянув к груди колени, когда во дворе заурчал «фольксваген». Дэн вздрогнул, оглянулся, словно собираясь подняться, потом поправил лампу, чтобы свет падал на лист бумаги. В этом ярком желто-белом свете его рука казалась хрупкой, тонкой, с проступающими прожилками вен. Несколько секунд он рассматривал ее с холодной отстраненностью, затем нахмурился, взял ручку и внес исправления в уже написанные строки. Теперь они выглядели так:
Я пою о тебе
Твоих пепельно-серых глазах
Лице превратившемся
В выцветший плакат
Твоей коже
Мертвенным блеском манящей...
Что-то отвлекло его мысли, и он отложил ручку, отвел в сторону лампу и поднялся с кровати.
Телевизор стоял на столике в противоположном углу комнаты. Дэн отыскал шнур, нашел розетку. Потом отошел, ожидая, когда экран оживет.
Сначала, еще до появления «картинки», спальню наполнил голос ведущего выпуска новостей.
— В Северной Калифорнии установлена личность второй жертвы лесного пожара. Это Сэмю-эл Дэвид Карлайл, последние четыре года работавший в лесной службе. Что касается девушки...
Маркхэм внимательно вслушивался в сообщение. Когда новости закончились, он наклонился и, увидев красную кнопку на нижней панели, нажал ее. Встроенный видеоплейер тут же выбросил кассету. Маркхэм вернул ее на место и нажал другую кнопку — «воспроизведение».
Изображение запрыгало, но через несколько секунд стабилизировалось.
Маркхэм улыбнулся, увидев знакомое название. Когда поползли титры, он снова посмотрел на лист бумаги и написал на чистой стороне.
ДРУГИЕ.
Чуть пониже он добавил:
СКОЛЬКО ИХ?
Затем, подумав, приписал:
ЧИСЛО ЧЛЕНОВ ЦСС
И чуть ниже:
СКОЛЬКО ОБНАРУЖЕНО ТЕЛ.
Последняя надпись гласила:
ИДЕНТИФИКАЦИЯ ПО ЗУБАМ?
Он обвел кружком последнее предложение, отложил ручку и, откинувшись на стену, уставился в пространство под звуки женского голоса, обращавшегося к нему с экрана телевизора.
Я встречалась с зомби. Как-то странно звучит, да? Скажи мне кто-нибудь такое год назад, я бы, наверное, даже не поняла, о чем идет речь. Не уверена, что я знала тогда, кто такие зомби. Возможно, они представлялись мне тогда какими-то необычными, страшными, даже немного забавными. А началось все вполне заурядно...
Телевизор в гостиной тоже был включен, но на экране мелькали белые и серые снежинки.
Мурлыча что-то себе под нос, Ева заглянула в комнату по пути на кухню:
— Мальчики, пора кушать!
— Не сейчас, ладно, мам? — отозвался Эдди.
— Спасибо, миссис Маркхэм, — добавил Томми, подключавший к телевизору свою видеокамеру.
— Что смотрите?
— Да так, кое-что... это Томми снял...
— Может, стоит воспользоваться видеоплейером?
— Не тот формат, — объяснил Эдди.
— Тогда как вы будете смотреть?
— Прямо с камеры.
— Ну, делайте, как вам удобнее. Какая хорошая камера... Как твоя мама поживает, Томми?
— Спасибо, у нее все хорошо.
— А твой брат Майк?
— У него тоже все в порядке. Ему наложили гипс на руку. Но никаких обвинений предъявлять не стали.
— Да уж, этого еще не хватало! Полиция сама во всем виновата. Вам повезло, что все обошлось. Могло быть куда хуже.
— Я знаю, миссис Маркхэм.
— Хорошо. Ладно, ребята, вы знаете, где что взять, если проголодаетесь. — С этими словами она стала закрывать дверь.
— Мам...
— Да?
— Ты куда-то уходишь?
— Хочу полить сад. Скоро там все зазеленеет. Вот увидишь, к концу лета ты его просто не узнаешь.
— Тебе нужна моя помощь?
— По-моему, ты сегодня и так уже потрудился немало. Спасибо, Эдди.
Когда она ушла, Томми быстро подключил камеру к телевизору и нажал кнопку. По экрану побежали полосы, сменившиеся каким-то расплывчатым пятном. Разобрать что-либо было невозможно, и только голова Крысенка Рэгги выделялась четким силуэтом на сером фоне, как каменный идол какого-нибудь островного племени в предрассветный час.
— Ничего, — уныло сказал Томми.
— Ну и ладно, — успокоил его Эдди. — Раз ничего не получилось, то можно стереть и записать что-то другое.
— Подожди. Кажется, я что-то вижу...
— Ты ничего не видишь, потому что ничего не записалось. Мы ничего не видели. Понял?
Томми немного удивленно поглядел на друга:
— Хорошо.