На крыше дома, там, где был солярий, беседка, увитая виноградом, стояла прабабушка Ливия, смотрела им вслед, приложив руку к глазам…
Крик Друзиллы она расслышала, по-видимому, и, хотя не видела растерянности детей, но сумела ее понять.
— Bonumfaktum![85]— крикнула она им, застывшим на углу. — Пусть бережет вас Венера-прародительница…
Гай и Друзилла, изумленные, растерянные, все еще стояли на углу. Она махнула им рукой. Опомнившись, Калигула схватил Друзиллу за руку, потащил…
Они ушли. И никто, конечно, не слышал бормотания бабушки Ливии. А она повторяла: «В добрый час!». Подумав, добавила громко, вслух:
— Пусть бережет вас Венера-прародительница, покровительница Юлиев[86]. А, впрочем, тут немало зависит от старины Мемфия! Он-то за вас и точно в ответе, и с него мне спросить легче, наверное. И впрямь, может быть, с Мемфием вам нынче безопасней будет, чем у меня в доме…
Тот, кого поминала бабушка Ливия, встретил их в назначенном месте. Окинул Друзиллу недовольным взглядом. Напомнил ей, чтоб по большей части молчала девушка, скрывала лицо под накидкой.
— Так это тебе мы обязаны такою одеждой? — смеялась та в ответ. — Гая я не узнаю. И сама стану уродиной в угоду тебе?
Но мысли о нарядах покинули их, как только разглядели свой «экипаж».
Обыкновенная крестьянская телега… Запряженная к тому же мулом. Мул, со сводообразной спиной, свислым крестцом, с крепкими конечностями и прочными копытами, все обычно. Но! Но что за невероятная масть, которую природа создала, пусть даже и так, в помеси кобылы и осла! Мул был рыже-пегим, большие нелепые белые пятна разбросаны по основной рыжей масти вперемешку с полосами на плечах и ногах. Белесые подпалины на морде животного и животе. Ноги совсем белые, хвост и грива — рыже-белые… В довершение ко всему, один глаз светлый, почти голубой, другой темный, карий. Чудное животное приветствовало их ржанием, которое перешло в громкое «Иа-иа!».
Друзилла хохотала до слез. Калигула злился, ворчал, но, глядя на Друзиллу, начал улыбаться тоже. Мемфий не был смущен.
— Увидят такого, так не позарятся, — сказал он. — Такой вот во сне привидится — и то испугаешься. Может, и даром не возьмут, не то, что силою. А он крепенький! Славное животное, умней будет любой лошади.
Гай и Друзилла запротестовали в один голос. Мемфий их не стал и слушать.
— Мне ваше благородство да храбрость ни к чему. Мой Мальчик (так величал verna длинноухого) не полезет на скользкую кручу, не будет нестись сломя голову только потому, что кто-то кричит «вперед!», его не загонишь насмерть. Он не только умней лошади, он многих человеческих умников может поучить осторожности да оглядке!
— Ну да, он ведь сын своего отца, — язвительно заметил Гай. — Я вот еще одного такого, упрямого, осторожного, весьма умного «мула» знаю…
Мемфий посуровел, отвернул глаза в сторону. Так отводят их собаки, слыша выговор хозяина. «Это все не ко мне относится!», — вот что значит такое их поведение.
— Зачем бабушку оповестил? А если бы она все расстроила? — вопрошал молодой хозяин.
Мемфий сделал вид, что не слышит.
Друзилла уже устроилась в телеге. Ей, дочери Агриппины и Германика, не привыкать было к крестьянскому «экипажу», немало дорог исколесили они с Гаем в детстве на подобных. Последние, прожитые в Риме годы несколько избаловали их, ну и что? Так чудесно вернуть себе прошлое…
Старик-раб уселся впереди, свесил ноги. Взмахнул вожжами…
— Иа! Иа! — услышала вся округа.
И Мальчик затрусил вперед. Просторным шагом, следы задних копыт отпечатываются впереди следов передних. Путешествие началось. И если Калигула хотел быть его участником, следовало поторопиться. Пришлось догонять телегу…
Под мерное плавание на ровной, ухоженной дороге велись неспешные беседы. Говорил непривычно много для себя Калигула, а Друзилла слушала, удивлялась…
Так, он рассказывал он ей о Геркулануме, куда они направлялись.
— Знаешь, сестра, город ведь старый, очень. Он основан осками[87] давным-давно, в седой еще древности.
— Кто это — оски?
Гай усмехнулся в ответ.
— Херуски, эбуроны, прочие германцы, Друзилла, тебе известны лучше, конечно, что и говорить! Оски, это общее название, под которым объединялись самниты, луканийцы, апулийцы, калабрийцы, кампанийцы… Большой племенной союз, крепкий, но Риму они были кровные враги, вели с нами три войны, мы их немало вырезали и в рабство продали, теперь вот остатки под сенью Рима процветают. Мы с ними в дружбе.
Друзилла высказала сомнение в крепости подобной дружбы. Ей все еще помнилось «дружелюбие» покоренных германцев. Гай только плечами пожал.
86
Род Юлиев — патрицианский род в Древнем Риме. Согласно легенде, произошёл от богини Венеры. Юлии вели свою родословную от Аскания, сына легендарного Троянского героя Энея, который, в свою очередь, был, согласно мифам, сыном дарданского царя Анхиса и богини Афродиты. Асканий, приняв имя Юл, основал в 1152 до н. э. город Альба-Лонга, к юго-востоку от Капитолийского холма. С X века до н. э. город являлся столицей Латинского союза. После разрушения Альба-Лонги семейство Юлиев переезжает в Рим. Последним из прямой ветви по мужской линии был диктатор Гай Юлий Цезарь, усыновивший Октавиана, который через свою жену, Ливию Друзиллу, породнился с другим патрицианским родом — Клавдиями. Начиная с Октавиана и его пасынка Тиберия, род именуется династией Юлиев-Клавдиев.
87
Оски — древний италийский народ, обитавший в южной Италии. Исследователи относят осков к неолитическому населению Италии, близкому к лигурийцам. В свое время были завоеваны самнитами и переняли от них язык, названный впоследствии оскским. Окончательно ассимилированы римлянами в ходе романизации.