— Вот ты в сапогах ходишь, а где у нас сапоги?
Михаил Иванович посмотрел на женщину, на людей, ее окружающих, и сказал просто, не оправдываясь:
— А что же вы хотите, чтобы председатель ЦИК, представитель верховной власти приехал к вам в лаптях?
И все вокруг одобрительно закричали:
— Правильно, правильно! Эта дура баба не понимает этого!
Вот так же просто Калинин советовал говорить пропагандистам и агитаторам. Он с горечью наблюдал, что многие выступающие с лекцией, докладом или просто с речью на собрании говорят казенными словами, готовыми формулами.
Агитатор-пропагандист, говорил Михаил Иванович, должен так выступать, чтобы аудитория жила. Его речь должна возбуждать слушателей, поднимать тысячи вопросов. В то же время пропагандист обязан заботиться и о форме своего выступления. Ораторское искусство — это самое трудное искусство, и большевики должны овладевать им.
Величайшим недостатком некоторых пропагандистов и агитаторов Калинин считал зазнайство, желание поставить себя выше слушателей, стремление поучать их. В 1942 году на совещании партийных работников предприятий Москвы он предостерегал агитаторов:
— Если вы в разговоре с рабочими или рядовыми партийцами хоть каким-нибудь жестом, интонацией голоса, незначительной, случайной, казалось бы, фразой дадите понять, что вы считаете себя умнее их, больше знаете, то вы пропали. Рабочий и вообще рядовой человек не любит людей, которые себя высоко ставят, и прислушиваться к ним не будет, а в подходящий момент и крепко им об атом напомнит.
Самое же главное, — говорил Калинин, — никогда не увиливайте от постановки острых вопросов, к чему некоторые ораторы частенько прибегают. Ни в каком случае к этому не прибегайте, не уклоняйтесь от ответа, не смазывайте поставленных вопросов. Если не можете тут же ответить на тот или иной вопрос, прямо и скажите: «Вопрос интересный и важный, я бы на него с удовольствием ответил, но сейчас к нему не подготовлен, он мной не продуман, затрудняюсь, как на него ответить. Я выясню, посоветуюсь с товарищами и тогда вам отвечу. А может быть, из вас найдется кто-нибудь, кто может этот вопрос разъяснить?» Это будет совершенно другое дело. А у нас любят иногда обходить злободневные вопросы или разъяснять их так, что люди ничего не поймут и прямого, правдивого ответа не получат.
В годы войны, считал Калинин, агитация должна быть строже, суровее. Она должна соответствовать настроению людей. Нужно толково и терпеливо разъяснять людям то, что происходит в жизни, правдиво говорить о переживаемых людьми трудностях.
В июле 1942 года Калинин выступил перед фронтовыми агитаторами в Центральном доме Красной Армии.
Пришли люди, как вспоминает один из участников этой встречи, «в поседевших от солнца гимнастерках и брюках, в запыленных, а порой и грязных после мокрых траншей сапогах. Два разведчика прибыли с передовой прямо в цветных комбинезонах.
С какой сердечностью и теплотой встретил нас Михаил Иванович! Он с исключительным вниманием слушал участников этого необычного совещания, рассказывающих о том, как личным примером воспитывают они стойкость и мужество воинов в бою.
Я никогда не забуду этого дня. Потом мне пришлось не раз вспомнить о нем в своих выступлениях…»
«Большая, общенародная задача» — так называлась очередная статья Михаила Ивановича Калинина, опубликованная в «Известиях» в декабре 1943 года. В ней он разъяснял постановление Совета Народных Комиссаров СССР и Центрального Комитета партии «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации». «Повсюду, — писал он в этой статье, — двигателем восстановительного процесса являются люди, патриотизм которых делает то, что кажется невыполнимым в столь короткие сроки в обычных условиях».
Люди… Сколько людей повидал он в своей жизни, плохих и хороших! Хороших, конечно, больше. Скольким из них он в Кремле вручал правительственные награды — бойцам и командирах ученым и писателям, рабочим и колхозникам, партизанам и многодетным матерям, сколько рук пожал он — мозолистых, шершавых, нежных!
Каждому из награжденных он дарил и несколько теплых напутственных слов. И люди на всю жизнь запоминали тот день, когда сам Калинин вручал им медаль или орден, просто и задушевно беседовал с ними, расспрашивал о детях, о работе, желал здоровья.
А у самого здоровье сдавало все больше и больше. Но он упорно старался не замечать этого. Уж помощники его не раз предупреждали награждаемых, чтоб не сильно жали руку Калинину.