— Я схожу с ума… — прошептал Сергей и провёл руками по отросшим сальным волосам.
Нож, как будто сам, прыгнул в ладонь, и небольшая тяжесть придала уверенности и как будто прояснила мысли. Разве существовало в мире наибольшее зло, чем человек? Даже сам Дьявол уступал в непомерной жестокости обезумевшим людям. Ради удовлетворения собственного эго, особенно беспринципные твари способны убить собственных детей, но разве это по-прежнему люди? Сергей не мог отрицать, что подобная чернь могла пробраться к нему в дом, вот только поживиться здесь совершенно нечем. Щёлкнул выключателем: лампочка мигнула и погасла. Ветки вновь зацарапали окна, по дому прокатился противный скрежет. На полке небольшого шкафчика нашарил рукой старый фонарик. Грязно-жёлтый свет пронзил сгустившийся мрак, образовав в нём дыру. Под ногой хрустнуло — это была чёрно-белая фотография в потёртой рамочке. На снимке он и двое ещё живых друзей в полный рост, это была красивая фотография. Была. Сейчас же на месте Илюхи появилось странное тёмное пятно, очертаниями напоминающее человеческую фигуру, выглядевшее, как неудачная обработка в фотошопе.
— Какого чёрта? — Только теперь Сергей понял, что ему по-настоящему становится страшно. Он взял фотографию в руки, рассматривая. От тёмной фигуры, заменившей Илюху, веяло чем-то жутким.
Сергей торопливо проверил все окна. Затем, убедившись, что они закрыты и следов взлома нет, плеснул себе водки в стакан и залпом выпил. Он просто себя накручивает!
За дверью, ведущей в кладовую, раздался страшный трескающийся грохот, словно падало срубленное дерево. Сергей толкнул дверь, врываясь в комнату, готовый лицом к лицу столкнуться с незваным гостем, но… никого не было. Все немногочисленные вещи лежали на своих местах, даже маленький паучок на сплетённой паутине продолжал беззаботно заматывать попавшуюся в плен мошку. «Я точно схожу с ума». Он прошёлся по маленькой кладовой, чтобы окончательно убедить самого себя в отсутствии незваного гостя. На полке нашлось старое, проеденное молью покрывало, Сергей решил, что неплохо было бы замотать в него Тузика и убрать хотя бы до утра, а после похоронит друга за рекой. Мысль о четвероногом камнем упала на сердце. Он уже не мог себе представить, как теперь будет коротать вечера без него, и кто теперь предупредит, если кто-то придёт?
С тяжёлым сердцем и мрачными мыслями, Сергей вернулся на кухню, когда во входную дверь раздался настойчивый стук.
— Кто?
Гостей он не ждал, да и местные, не оглядываясь, старались пройти мимо, как можно быстрее. Сергей не расстраивался, даже наоборот, — оказывался рад: никто не загружал бессмысленными разговорами о поднятии цен и не сваливал на плечи дела. Кто-то не выдерживал подобного одиночества, однако Сергей уже привык — сросся со своей участью и поэтому удивлялся, когда старики всё-таки захаживали. Но сейчас никто не отозвался. Ржавый засов твёрдо стоял на месте и отодвигать его не хотелось, однако стук в дверь возобновился.
— Кто там?! — чуть повысил голос Сергей, решив, что мелкие хулиганы решили порезвиться поздним вечером, но как только дверь распахнулась — снаружи никого не оказалось. На миг даже почудилось, что и Тузик лежал как-то не так, но подобная мысль сразу же исчезла — трупы самостоятельно двигаться не могли. «Если их никто не двигает». Сергей огляделся по сторонам: вокруг царила темнота и лишь редкие уличные фонари, стоящие, словно на страже порядка, были способны тягаться с ней. Поблизости никого не оказалось. Сергей поднял ворот куртки, стараясь спрятаться от промозглого ветра, и шагнул к Тузику, накрывая тело старым покрывалом.
— До встречи, друг, — с горечью прошептал Сергей, в последний раз взглянув на верного четырёхлапого. Где-то неподалёку раздалось громкое мяуканье.
Он убрал тело в гараж, где доживала свои дни старая, покрывшаяся грязью и пылью, отцовская семёрка. Сергей покрутил лампочку, висящую на проводе, и помещение озарил тусклый желтоватый свет. Он аккуратно положил Тузика в свободную коробку и взглянул на машину. Когда-то он мечтал сесть за руль семёрки и промчаться в ней по дорогам, поразив друзей и девчонок вокруг. Теперь же у него не оставалось даже сил, чтобы отыскать ключи. В свете лампочки преследовавшая в доме колючая тревожность медленно отступала, Сергей даже подумал переночевать здесь, стоило лишь затопить буржуйку. Однако, данная от природы баранья упёртость не позволяла искать простых путей. Следовало доказать самому себе, что в доме никого нет, а для этого нужно было вернуться.
Когда он зашёл, — в доме уже горел свет и закипал чайник. «Не помню, чтобы ставил его на плиту», ощущение было странным, будто некая добродушная хозяйка, о существовании которой Сергей не знал, позаботилась о возвращении уюта в холостяцкий дом. Повесив куртку и сняв берцы, выключил плиту, заглянув в сковороду — внутри лежали два разбитых яйца, терпеливо дожидающихся приготовления. Однако аппетит пропал, словно его и не было.