К тому же, пытаясь выйти на тропинку памяти, ведущую к вкладе «семья», выясняется, что Старк не помнит ничего о себе. Он прекрасно осознаёт себя здесь и сейчас, когда воображает, как уйдёт из этой больницы, обязательно хлопнув какой-нибудь дверью, но не может точно сказать, куда направится после. Как выглядит его дом. Сколько соседей он не переваривает. Есть ли у него любовь всей жизни или он страшный циник и не верит в эту чушь. Тони Старк не знает ничего из этого, в чём по логике смутного сознания виновата Кэролайн О’Нил. Она ожидает ответа, смотря в упор так, словно опаздывает на важную встречу, но сдерживает негодование из-за простоя — нетерпеливость не бросается в глаза, но прекрасно ощущается интуитивно.
Соображать в условиях подобного пассивного давления практически невозможно. Старк раздражён, что его торопят даже в таких мелочах, как собрание воедино собственных разбегающихся мыслей, и резко мотает подбородком, чем вызывает приступ головной боли, петардой взорвавшейся в правом виске. Приятного в этом мало, но слегка отрезвляет. Он отрывает от матраса левую руку, что ощущается совершенно онемевшей, протягивает её вперёд, чуть не свалив стойку с капельницей, и мужественно выдерживает в таком положении пару секунд, пока до докторши не доходит, чего он требует. Она оказывается рядом, вкладывая в ладонь тонкий, выскальзывающий из пальцев корпус шариковой ручки, и придерживая планшет таким образом, чтобы на нём было возможно что-то написать.
Первое, что Тони заново узнаёт о себе — он не левша. Вот прямо ни в одном глазу. Ручка пишет мягко, оставляя после себя толстый тёмно-синий след, но буквы, которые он честно пытается выводить, получаются похожими на каракули древних людей. Или попытки ребёнка притвориться, что он умеет писать так же красиво, как взрослые. Хотелось бы сказать, что Старк намеренно портит больничный бланк, чтобы позлить Кэролайн О’Нил, но увы: он в самом деле не может контролировать дрожи пальцев и рисунка, что эта самая дрожь оставляет на бумаге.
Выжав что-то смутно похожее на собственное имя, Тони позволяет взглянуть на плоды своих трудов, лелея тусклое и совершенно невнятное ощущение, что это скажет женщине куда больше, чем говорит ему. Прямо сейчас она должна округлить глубоко посаженные глаза, пробормотать тихие извинения и умчаться докладывать начальству, какая шишка оказалась у них в больнице — вот такой эффект, кажется, заложен в гармоничном сочетании его имени и фамилии.
Ничего из этого Кэролайн О’Нил делать не собирается: она поднимает планшет до уровня груди, несколько мучительно долгих мгновений вглядываясь в каракули на бумаге, после чего едва заметно хмурит брови, смотрит на Старка и вновь утыкается в «письмена пещерных людей».
— Тори Старк? — произносит она, но довольно быстро осознаёт свою оплошность и поправляется, — Тони Старк. Простите. Это ваше имя?
Он кивает как-то неуверенно, хотя доподлинно не может сказать, чем эта неуверенность обусловлена: в том, что имя принадлежит ему, не возникает никаких сомнений, это единственное, что Тони действительно знает о себе. Произведённым эффектом (вернее, его отсутствием) он остаётся недоволен, а потому вновь тянется к пластиковой папке и в сопровождении терпеливого вздоха лечащего врача пытается нацарапать очередное послание, в котором значится лишь криво исполненное:
«Я не помню»
Перевод фразы занимает существенно больше времени, скорее всего потому, что есть определённая двоякость в последовательности утверждений. Для врача соображает женщина больно уж медленно, но первое высказанное ею предположение бьёт в точку:
— Вы не помните о себе ничего, кроме имени?
Озвученная вслух проблема выглядит ещё хуже, что приводит Старка в состояние мандража. Прибор, считывающий его пульс, взрывается писком, а вокруг и без того напряжённого горла сжимается удавка из первоклассной тревоги. Осознать себя человеком без прошлого — адский аттракцион, раскручивающийся всё быстрее, доводящий тебя до тошноты уже на третьем обороте, в котором даже на стадии проектирования никто не задумывался о кнопке аварийной остановки.
— Не беспокойтесь, — жевано произносит Кэролайн О’Нил. Как будто это действительно способно кого-то успокоить! — В нашей больнице работают профессионалы, вас быстро поставят на ноги и помогут восстановиться. Мы рассматривали вариант с частичной амнезией ещё до того, как вы проснулись, и пришли к выводу, что это наверняка будет обратимый процесс. Стоит провести несколько тестов, чтобы убедиться наверняка, но пока всё говорит, что память в той или иной степени вернётся.