Прекращение обстрела саксов разом воодушевило — многие решили, что трусливые бритты бежали — и обеспокоило. Кое-кто догадывался, что не все так просто. Отреагировали и те, и другие одинаково: усилили напор. Само собой, особенно отчаянно бросались на короля, тут их разреженный строй стал плотным. А попадали в зубы четверым — по числу сторон света и пятин Диведа — телохранителям, стоящим рядом и сзади. Гулидиену тоже довелось разок сделать меткий выпад в горло врагу, щит которого оказался пригвожден стрелой к соседнему. Один из телохранителей одобрительно крикнул, мол «король завалил вепря». Для него, по должности, правитель мыслился чем-то мягким, малобоеспособным и нуждающимся в охране. Потому скромное, по общим меркам, достижение и заслужило громкую похвалу. В строю подхватили — воины смотрели на врагов перед собой, не по сторонам — и решили, что правитель наконец-то совершил подвиг и достал некоего совершенно исключительного сакса, вождя или героя.
Оставалось только гадать, кого запишут на его счет в легендах. Оно и хорошо. Король Диведа и, без малого, Британии не может погибнуть просто так. А жить… Это зависит скорее от Дэффида и его чувства сообразного. Впрочем, у Хозяина заезжего дома и отца сиды чутье должно быть ого-го! Но до чего тоскливо ждать… Наконец-то принцепс решил, что лучники достаточно обустроились на повозках, и занялся копейщиками.
— Знамя — назад! Резерв — строй пила.
Сзади сразу стало свободнее. Знаменные отошли к повозкам. Пусть в бою третья линия почти не помогала, но в затылок ощутимо дохнуло холодом. Пусть рядом саксы не прорвутся, отходить — не стоять, где-то да побегут. Те, кто будет отходить строем, шаг за шагом, не получат ли удар в спину? И редкая цепь резерва надолго не спасет.
— Общий отход! Держать строй!
В этот момент короля выдернули из строя — мощным рывком сзади. Лакуну в строю заполнил собой один из телохранителей.
— Без тебя войско побежит, — объяснил не оборачиваясь, — а без меня — обойдется…
Возразить нечего и некогда — король повернулся и побежал к повозкам и собственному знамени. Для того чтобы развернуться, зацепить щит за крюк на шее, перехватить копье обеими руками. Ждать неизбежного удара рядом с единственным телохранителем. У которого неплохие шансы вскоре оказаться последним. И только теперь заметил — Дэффид ап Ллиувеллин все так же неторопливо прохаживается между линиями.
— Де-е-ержи… — начал напоминание принцепс.
И вот тут рухнуло. Саксы пробили дорогу сквозь тонкую линию, которую больше некому было пополнить. Хлынули, как река через прохудившуюся дамбу — не остановить. Но хотя бы смягчить удар? Саксы рванулись вперед толпой. Двумя толпами.
Маленькое войско Глентуи, впитав в свои порядки остатки ирландцев, стоит, как утес на стремнине, и медленно, шаг за шагом подается назад. И саксам приходится тормозить, разворачиваться к нему, чтобы не получить копьем или билом в спину.
Что и позволило спастись многим беглецам из первого ряда. Наконец саксы сомкнулись вокруг клубка из копий, достигли разрыва в новом строю. Поздно! Их ждут не спины, а копейный частокол. Иные ударили — с разбега, с безудержной тевтонской ярости — да так и остались на остриях. А сверху, с выстроенных в линию повозок, защелкали тетивы валлийских луков — и на этот раз прицельно да почти в упор!
Вот тут и пришло время испытать самые быстрые способы стрельбы. Пока саксы не сбили строя, не превратились снова в «стену». Кейр зажал стрелы для первых выстрелов в зубах. Такой вот специальный прием, для командира неудобный — рот занят. Потом пришлось лезть в колчан, но многие выхватывали стрелы из колчана пучками, левой рукой, которой держали лук. Так выходило еще быстрее, но требовалась изрядная ловкость, чтобы не оцарапаться наконечниками.
Вихрь из острого железа, дерева и перьев продолжался недолго, но достаточно, чтоб вымести передних. Те, кто перешагнул завал из тел, встретили не спины, а новый частокол.