— Я не продолжаю, — фыркнул Робин, — я сворачиваю. Предупреждаю тех, кто идет вниз, какие шутки боком вылезают. А то купец — человек завистливый, может насоветовать дурного, лишь бы и другой пострадал. А охрана мне нужна, чтоб морду не набили. Те, кто вверх поднимается.
— А-а-а-а, — протянул корабельщик. Про что говорить дальше, он не знал. А надо было болтать, чтоб Робина вернее оцепили. И очень хотелось помочь проказнику смыться. Ведь и верно, первый раз такое, чтоб его шалость не удалась! — Это не просто ведьмы, это Неметона.
— Понял я, понял… — Потерпевший неудачу Робин выглядел растерянным. — После войны попробую договориться, чтоб не становиться ей поперек дороги. Ну, и наоборот, чтоб она мне не мешала. А что еще тут сделаешь? Она чистокровная сида! И штук всяких знает побольше моего, и сила у нее волшебная…
— А то у тебя нет?
— Есть, да с ноготь от мизинца. Я в отца умом пошел, не волшбой… Стой-ка! Хрустнула ветка! И пусть меня засолят в бочке, как селедку, если это олень или кабан!
В руке тускло сверкнул широкий клин короткого меча.
— Предатель! — воскликнул он. — Сейчас ты умрешь!
Но к делу не перешел — один из лучников схватил его за руку.
— Мы не уговаривались защищать убийцу, — предупредил. — Мешать не будем, но ты же не желаешь остаться один против… Ого! Против полусотни. Может, и правда убьешь этого типа?
Рука снова свободна, но знаменитейший мошенник Камбрии опустил оружие. Расхотелось в драку лезть — подкрадывалась-то не горстка разобиженных матросов с барки, а небольшая армия. Равнинники, ирландцы. То есть тяжелые копья и пращи. Впрочем, града камней и дротиков не случилось, значит, следовало ожидать разговора.
— Предателем следует назвать того, кто грабит армию, которая защищает весь Дивед… Эх, Робин, а я про тебя сказки слушала! Мол, надувает только злых да богатых…
— Если ты скажешь, что Неметона добрая и бедная…
— А кусок изо рта солдат рвать, это как? Они злые? Все? И богачи, как один?
— Я брал немного, — начал оправдываться Робин, — войску без вреда. Всегда берут запас. А мне интересно!
Эйлет пожала плечами:
— Лить кровь не будем. Почтенные воины, вы как хотите, но или зерно в магазин сейчас вернете, или — коли оно вам так нужно, что жить без него нельзя, — тройную цену обязуетесь уплатить. Честью клана, под запись. Кто сколько — меня не волнует. Взялись защищать Робина — возьмите на себя и его долги. Так своим и передайте. А запас — он не для разворовывания. Он на случай, если нам лишний день на месте простоять придется, например.
В лагерь возвращались сумрачные. Знаменитого пройдоху к ногтю так и не взяли, отношения с горцами — хоть и не до крови, да попортили. Кое-кто ворчал, что лучше уж кровавая свара — да вернуться со славой. А горцы… Сами зерно продают, сами воруют по дороге, сами воров укрывают. С такими союзниками врагов не нужно!
Воины горских кланов, что в лагере стояли, не обращали внимания на хмурых гленцев-тыловиков. Ну, не задалось у них что-то. Так и понятно — нормальные люди все припасы с собой тащат. Даже если король зовет больше, чем на шесть недель обычной службы — всей разницы, что за остальное деньги платит. А потому проводили взглядами, да и вернулись к кострам, на которых шипели уже раз опорожненные котлы. Теперь в них варилась вода — а кое-кто уже отмерял в кружки жареный ячмень. По новой моде. Большинство любителей кофе были ирландцами, особенно падкими на новизну, мистику — да вообще на что угодно, лишь бы исходило из древних холмов. А повод собраться у них был. Вот и стояли кругом вокруг одного из костров да уговаривали:
— Не ломайся, как девка. Расскажи. Сама же приедет! Значит, нужно знать, о чем при ней лучше не говорить. Да и любопытно. Там как, наветы были или правда?
Воин, что рассказал историю про двух невест, был уже не рад, что ввязался в спор с ирландцем. Теперь к костру его десятка прибились соотечественники короля и требовали подробностей. Вот понадобилась им песенка невесты-соседки, вынь да положь!
— Сейчас уже и не разберешь, — вздохнул горец. — После того, о чем в песенке пелось, лет триста прошло. Остались от той истории легенды, а от легенд — детские сказки. Опять же произошло это далеко на севере, аж в Гвинеде! Сами понимаете, до наших мест немного донеслось, да через третий пересказ. Так и вышло, что филиды вещают одно, барды поют иное, а матери детям на ночь и вовсе третье рассказывают. А самое смешное — я толком не помню ни преданий, ни баллад, ни сказок. И коли уж начну байку, так в ней будет по кусочку от всего, кроме, разве что, правды. Вот, я вас предупредил. Слушать будете?