— Обалдеть… Ну, по крайней мере, многое встало на свои места.
— Что именно? — приподняла брови Белуха.
— Не суть. — Девчонка забрала уже пустую чашку (когда только Эрика успела все выпить!) и отошла к мойке. — Знаешь, я не очень в утешениях, но ты… не виновата, по сути.
— Нет, Ками, я именно что виновата. Если бы я так не гналась оправдать Оливера и хоть немного бы подумала, к чему могут привести мои решения, все было бы иначе!
Рой фыркнула и открыла кран:
— Иначе? Ну, давай посмотрим, как иначе. — Она залила кружку водой, поставила на дно раковины и обернулась к Эри. — Если бы ты не рассказала все Дейру, он бы устроил проверку?
— Нет. И Ил остался бы в лагере!
— И тогда Оливера бы казнили по закону, верно я поняла?
Белуха растерянно хлопнула глазами.
— Ве… верно.
— Ну вот видишь! — хлопнула в ладоши Ками и заразительно улыбнулась. — Благодаря тебе они оба живы. А значит, все произошло лучшим образом, и нигде ты не ошиблась. Да, ситуация — дерьмо. Но это наилучшее дерьмо из возможных.
Эрика не сдержалась и хихикнула. В груди потеплело, хотя кошки на душе продолжали скрести. Пусть все и сложилось не так уж и плохо, но Эри поступила низко, как ни крути. Она подставила друга и лишила его семьи — такое самой себе простить сложно.
— И все равно из-за меня преступник на свободе, — подняла взгляд Белуха. — Не подумай, я рада, что Оливер жив. Но он убил Марго, предал целый лагерь, и в результате просто избежит наказания!
Ками закатила глаза:
— Отца я терпеть не могу, но он говорит, что наказание виноватого всегда само найдет. И он прав, знаешь. Да и вообще, далеко не факт, что Оливер действительно ее убил. — Она поежилась и уставилась на окно. — Ну, то есть, он не похож на человека, который может лишить кого-то жизни.
В сознании вспыхнули равнодушные зеленые глаза и полный злобы хохот.
— Я тоже так думала, — вздохнула Эри.
Они просидели на кухне до позднего вечера. Ками рассказывала истории из жизни в Карде, а Эрика, в свою очередь, старалась вспомнить какие-нибудь примечательные моменты из своего детства. Рой всячески ее занимала, расспрашивала. И пусть она, скорее всего, просто хотела побольше разузнать о матери, Белуха была ей несказанно благодарна за то, что тема земли Лайтов и всего, что с ней связано, почти не поднималась.
Ближе к полуночи к ним заглянула бабушка Лия. Молча оглядела внучек, поставила на стол баночку, полную ароматно пахнущих сушеных листьев, и вновь исчезла, даже не подумав загонять девчонок в постель. Впрочем, их просить не пришлось — после пары кружек принесенного чая девчонок самих потянуло в сон.
Поэтому Эри насильно отправила упрямившуюся, но зевающую Ками в комнату, сама кое-как добрела до спальни, плюхнулась на кровать и мгновенно провалилась в глубокий сон без сновидений.
А вот пробуждение оказалось не таким спокойным.
Эрика подскочила в кровати от громкого резкого звука, раздавшегося у самого уха. Попутно она умудрилась запутаться в одеяле, а потому — хлопнуться на пол, треснувшись головой о ножку тумбочки. И, как вишенка на торте, сверху грохнулся источник всех бед, которым оказался оглушительно трезвонивший телефон.
— Классно день начинается, — прошипела под нос Эри, потирая ушибленный затылок и зажимая динамик смартфона, чтобы хотя бы остальной дом не перебудить.
Она выпуталась из одеяла, забралась обратно на кровать и лишь тогда глянула на дисплей. Лилия. Почему-то ни капли не удивительно. Кто еще позвонит раньше первых петухов!
— Белуха, твою ж кочерыжку! — раздалось с того конца провода, стоило только коснуться зеленой иконки. Эри болезненно поморщилась и отставила телефон как можно дальше от уха. Различать слова это никак не помешало. — Какого черта ты не отвечаешь?! Хочешь, чтобы я тут со страху за тебя померла?
— И тебе доброе утро, — вымученно простонала Белуха.
— Доброе, елки-палки! Нет, может, для тебя оно и доброе, а вот мне тут не до доброты! Ты какого… — послышалось невнятное рычание, в котором Эрика с трудом различила несколько бранных слов. — Я до тебя полвечера дозвониться пыталась! А сегодня уже хотела к этому уроду «синему» переться, думала, он тебе что-то сделал.
Стало жутко стыдно. Зная, как сильно Лильке не все равно на сложившуюся ситуацию, Эри могла и позвонить, чтобы подруга так не переживала. Не хватало еще и с ней рассориться…
— Прости, — виновато сказала она, и сопение в трубке поутихло. — Я вчера, как домой пришла, почти сразу отрубилась. Вымоталась.
Ли негромко фыркнула:
— Ладно… И все-таки, каннорский дегенерат тебя не порезал? Все хорошо прошло?
— Ну, да. — Эрика покривилась. — Относительно.
— И что он сказал?
Прокручивать в голове события вчерашнего дня не очень хотелось. Да и где гарантия, что Эри не сделает все еще хуже? Она и так чувствует себя виновной в конфликте между лярами и каннорами. А если из-за ее неосторожных слов у союзников начнется полноценная война, тут уж Белуху ничто не оправдает.
Но с иной стороны, Ками верно сказала: если бы Эрика промолчала раньше, неизвестно какой трагедией все бы обернулось сейчас.
— Если честно, я мало что поняла, — ответила девушка и поднялась с кровати.
Зайка, свалившийся вместе с одеялом, отлетел на пару метров и теперь поблескивал своей пуговицей неподалеку от пустого матраса. Эри спешно отвернулась от него и попыталась полностью включиться в разговор.
— Он не исключил Ила из лагеря, но при этом сказал что-то о… законе о предателях, кажется.
— Закон о предателях? Он что, так и сказал?
Эрика прогнала в голове разговор с Дейром. Нет, именно он так не говорил. Про закон она услышала от Оливера.
— Я не помню наверняка, — солгала Эри. — Это так важно?
— Нехило важно! На Канноре никто не говорит «закон о предателях». Это инсивские придумки. У «синих» в Уставе он прописан как закон Морбиена или закон искупления, но не о предателях точно!
— Так что это за закон вообще?
Ли заворчала:
— Да дерьмовый закон. Тот, кто убьет предателя, избавляется от всех повешенных на него преступлений. Короче, ты можешь быть полнейшей мразью, но стоит только прирезать крысу, тебе сразу все прощается. Ты возвращаешь себе ограниченные ранее права, утраченное звание и чистое имя. Как белый лист!
Сердце пропустило удар.
— Но разве у Дейра есть серьезные преступления?
— Черт его знает — может, и есть. Но ему будет не лишним подтянуть свой авторитет. Лагерь начинает его ненавидеть, ты же видела. А убьет Ила — хоба, и все в порядке! Променял друга на власть…
Лилия издала странный звук, похожий на хлюпанье носом.
— Но среди канноров же полно предателей! — недоумевала Эри.
— Ага, только среди них ни одного, кто еще носит синий камень. Все давно уже нацепили желтые и стали официально инсивами. Аж тошно… В общем, закон на них не распространяется, потому что они под защитой другого лагеря. Их убийство ничего не даст, кроме того, что «желтых» крыс станет меньше. Поэтому ведь твой обожаемый Оливер так держался за Каннор. Надеялся спрятаться от своих друзей, охочих до очищения грехов. Хотя, вряд ли ему простят тот финт, что он на балу выкинул. Кстати, он к тебе не заявлялся? А то его так и не видно.
— Нет, — для верности мотнула головой Эрика и задумчиво закусила губу. — То есть, если Оли выйдет из лагеря, то на него снова начнется охота?
— А она заканчивалась? — Ли цокнула языком. — Опять ты про него! А то, что Ила могут пришибить в любую секунду, тебя не волнует?
— Волнует! Еще как волнует. Просто… если я сейчас вновь начну об этом думать, то разнервничаюсь, как вчера, и…
Эри вспомнила тот странный сон, который ей виделся перед приходом Ками. Он казался знакомым, в какой-то степени даже родным — как нечто забытое, но очень-очень важное. Но, даже несмотря на эту важность, Эрика почему-то не хотела снова его видеть.