Я вихрем мчался вдоль домов, перебегая от одной подворотни к другой. Сзади слышались крики. Вопившей женщине удалось поднять по крайней мере своих домочадцев. И вдруг в закоулке — память меня не подвела! — я разглядел сверкающие на двери глаза божества. Я бежал, глотая воздух открытым ртом, сжимая в руке лазер; ботинки, привязанные к поясу, колотили меня по бёдрам. Вперёд и вперёд — я всё время боялся, что кто-нибудь преградит мне путь к горящим глазам божества. Но никто не остановил меня, и, сделав последний рывок, я налетел на дверь, царапая её ногтями в поисках кольца, затем резко дёрнул за него. Секунду или две дверь, вопреки обещанному, казалось, сопротивлялась моим усилиям. Затем она поддалась, и я, споткнувшись, ввалился в проход, в котором горели факелы, придававшие яркий блеск глазам-маякам.
Забыв о двери, я, шатаясь, побрёл вперёд, с единственным намерением оказаться внутри, подальше от шума, поднявшегося на улице. Тут я оступился и упал на колени, лицом вперёд, однако извернулся и вскочил, держа лазер наготове. Дверь уже закрывалась, заслоняя от меня бегущих по улице людей, сжимающих в руках сверкающие при свете факелов ножи.
Тяжело дыша, я проследил затем, как дверь закрылась, затем с облегчением сел. Пока я не попал на этот островок безопасности, я даже не подозревал, какого напряжения мне стоило бегство. Как приятно было просто сидеть на полу и знать, что больше не нужно никуда бежать.
Наконец я собрался с силами, натянул ботинки и огляделся. Хамзар, рассказывая о святилище, упомянул только лицо на двери и тот факт, что преступник, попав сюда, может не опасаться своих преследователей. После такого рассказа я думал, что попаду в храм, а оказался в узком коридоре без дверей. Совсем рядом со мной находилась каменная стойка с двумя пропитанными маслом факелами, которые ярко горели, заставляя светиться глаза-маяки на двери.
Я встал и обошёл эту преграду, ожидая увидеть того, кто поддерживал огонь в ночи, но, повернувшись спиной к свету, обнаружил только продолжение коридора, совсем пустого, в тёмном конце которого могло скрываться что угодно. Я осторожно двинулся вперёд.
Стены, выложенные из жёлтого камня, добываемого неподалёку (им же были вымощены центральные улицы), не были украшены живописью, в отличие от стен тех местных храмов, в которых мне довелось побывать раньше. Широкие плиты пола были сделаны из этого же камня, да и потолок, насколько мне удалось разглядеть, тоже.
Местами они были стёрты ногами, как будто по ним ходили уже несколько столетий. Кроме того, повсюду на полу виднелись тёмные пятна, расположенные как попало, и это наводило на неприятную мысль: некоторые из тех, кто приходили сюда до меня, страдали от ран, полученных во время бегства, однако позднее никто не сделал ни малейшей попытки уничтожить эти следы. Я добрался до конца коридора и обнаружил, что он круто сворачивает направо, причём поворота не было видно, пока я не подошёл к нему вплотную. Налево была стена. В узкий проход не попадал свет факелов, и в нём было почти так же темно, как и в переулках. Я вглядывался в темноту, жалея, что у меня нет с собой фонарика. Наконец, уменьшив мощность лазера до минимума, я выпустил пучок белых лучей, которые оставили глубокий след на покрытых пятнами плитах пола, но осветили мне дорогу.
Сделав всего четыре шага, я оказался в квадратном помещении, и луч моего лазера коснулся незажжённого факела, закрепленного в кронштейне на стене. Тот вспыхнул, и я, заморгав, выключил оружие. Я стоял в комнате, обставленной так, как мог быть обставлен номер в дешёвой гостинице. На противоположной стене висела каменная раковина, в которую тоненькой струйкой стекала вода, она не переливалась через край, а снова уходила в стену. Кровать из верёвочной сетки была прикрыта циновкой из сухих, тонко пахнущих листьев. Постель не слишком удобная, но всё же на ней можно было отдохнуть. У маленького столика стояли два табурета. Всё грубое, без привычной резьбы, хотя и отполированное от долгого употребления. В нише напротив кровати лежали фляги из тёмного металла, маленькая корзиночка и колокольчик. В комнате не было дверей, выйти из неё можно было только через коридор, по которому я пришёл. Мне подумалось, что хвалёное убежище становилось тюрьмой для человека, которому не хватало смелости покинуть его.
Я вытащил факел из кронштейна и с его помощью осмотрел стены, пол, потолок, но не нашёл ни малейшего отверстия. В конце концов я воткнул его на место. Потом моё внимание привлёк колокольчик, лежавший возле фляга. Колокольчик наводил на мысль, что им можно подать сигнал. Возможно, я получу какое-либо объяснение происходящему. Я позвонил изо всех сил. Несмотря на свои размеры, он лишь приглушённо звякнул, однако я позвонил ещё несколько раз, ожидая ответа, которого так и не последовало, наконец я швырнул его в нишу и сел на кровать.