Они дарили нежность друг другу, и, казалось, она никогда не иссякнет. Вся во власти эмоций, Бесс не могла сдержать слез и с обожанием смотрела на Кэда, а он шептал ей ласковые слова, уносившие ее к вершинам блаженства. Наконец по телу Кэда пробежала судорога, а из груди вырвался стон. Бесс задрожала, и они вместе поплыли по волнам наслаждения, согреваемые своей нежностью.
Все еще вздрагивая, Кэд лег рядом с Бесс, обнял ее и почувствовал, что щека его стала мокрой от ее слез.
— Не знаю, в чем дело, но наш секс скорее похож на языческое жертвоприношение, — прошептал Кэд. — Словами не передать всех моих ощущений в момент кульминации. Я словно парю в небесах.
— Мне твои чувства понятны. — Бесс провела рукой по его влажным волосам. — Хочется, чтобы эти мгновения никогда не кончались… — Она улыбнулась. — О, Кэд, я так тебя люблю!
— И я люблю тебя не меньше, — ответил он, целуя ее, с обожанием во взгляде. — Как много в жизни предрассудков и условностей. — Он посмотрел на их сплетенные тела. — Я уже представлял себе, как снова начну за тобой ухаживать. Цветы, дорогие рестораны, по утрам два телефонных звонка… В общем, сплошная романтика. А ты взяла и потащила меня в кровать, в первый же вечер нашего примирения.
Бесс вскинула брови:
— Это не кровать, а софа.
— Я хочу быть всегда рядом с тобой, — уже без юмора произнес Кэд. — Хочу заботиться о тебе и о нашем ребенке.
— Я тоже хочу заботиться о тебе, — просто сказала Бесс, — и потому вернусь домой. — Она нежно чмокнула его в нос. — Чтобы мне не было так одиноко.
— Мне тоже одиноко, — со вздохом произнес Кэд. — Когда в следующий раз захочешь соблазнить меня в кабинете, — прошептал он, — завали прямо на письменный стол!
Бесс рассмеялась и вдруг почувствовала, что снова хочет его. Они повернулись друг к другу, и смех словно растворился, когда они опять слились в страстном порыве.
— Кэд, — сказала она, когда они умиротворенно лежали, прильнув друг к другу, в постели, — ты так и не рассказал мне историю серебряного колечка.
— Неужели? — попыхивая в темноте сигаретой, произнес он. — Так вот, это колечко подарил моему деду его отец, который взял в жены дочь одного испанского гранда и счастливо жил с ней на пожалованной ему земле. Впоследствии эта земля и стала Лэриетом. Мой дед подарил колечко своей жене, француженке Дезире, и часто показывал его мне, тогда еще мальчишке, и рассказывал о тех временах, когда еще была жива его жена. О чем только он не говорил! О деньгах, о скоте, о политике, я слушал, затаив Дыхание, а потом предавался мечтам. Детство мое было безрадостным. Я рос в бедности, а Грегу и Роберту, появившимся на свет позже, повезло больше. Они не знали таких лишений, как я. Мне чертовски надоело ходить в лохмотьях и терпеть насмешки из-за отца, который вечно скандалил, богохульствовал, ввязывался в драки и не вылезал из кутузки. — Кэд тяжело вздохнул. — Я стремился к респектабельности, Бесс, и поначалу убедил себя в том, что ты мне поможешь ее обрести.
— Да, — отозвалась она. — Именно так я и думала. Тебе нужна была богатая светская девушка. Но я понимала, что это всего лишь иллюзия и сама по себе я тебя нисколько не интересую.
— Возможно, поначалу так оно и было. — Кэд крепче прижал ее к себе. — Но после того как мы узнали друг друга, в особенности когда стали близки, я забыл о твоем происхождении. Я понял, что ты меня любишь, и ничего важнее для меня не было. Даже Лэриет отошел на задний план. Но я не понял, что брак — это как улица с двусторонним движением. Увез тебя в Лэриет, где мы не могли по-настоящему уединиться, и предоставил самой себе в моем еще незнакомом тебе мире, отгородившись от тебя высокой, непреодолимой стеной, глубоко запрятав свои истинные чувства. Это было так тяжело!
— Для меня тоже.
— И все-таки ты не мучилась так, как я, — задумчиво произнес Кэд. — Ведь я всегда был скрытным, ни разу никому не излил душу. И вдруг ты приходишь ко мне в кабинет, чтобы смутить мой покой. Боже, — вздохнул он, — такое и во сне не могло присниться. Стоило вспомнить об этом, как во мне вспыхивало желание. Я потерял контроль над собой. И это меня потрясло. Попытался справиться со своей уязвленной гордостью и вдруг узнал, что у тебя никогда не будет детей. Да простит меня Бог, но в тот момент сама мысль об этом разрывала мне сердце.
— Все из-за меня, — заметила Бесс. — Я обязана была сказать тебе об этом с самого начала.
— Не об этом. А о том, что являлось причиной твоего бесплодия, — тихо возразил Кэд. — Я откусил бы себе язык, прежде чем упрекнуть тебя. Но ты представила все так, будто это у тебя от рождения, и я решил, что ты просто обманула меня. — Кэд нежно коснулся губами ее лба. — В день, когда ты покинула Лэриет, я понял, что совершил роковую ошибку. Но гордость не позволяла вернуть тебя. И пока я размышлял, как исправить положение, проклятый шериф вручил мне бумагу о возбуждении бракоразводного процесса.