Волошин молча ждал. Пауза затягивалась.
- Хорошо! - решился наконец Ткачик, снова хлопнув себя по коленям. Начнём, как говорится, с нуля. А здесь - с воды. Как вы знаете, воды на Нирване в свободном состоянии практически нет. Растительный мир существует за счёт сорбции паров воды из атмосферы; животный, естественно, - за счёт потребления в пищу растений. Правда, кожа животных также обладает способностью сорбировать те крохи воды, которые находятся в атмосфере. Вообще разделение биосферы Нирваны на животный и растительный миры довольно условно: здесь протекают межцарственные трансмутации, в следствие чего органический мир Нирваны и выделен в астробиологической классификации в отдельное межцарство экзотрофических диквазикариотов...
- Карой, - остановил Ткачика Берзен, - перед тобой не коллега, а текстолог.
Видимо не так уж безразлично относился начальник станции к беседе. Кажется, он даже пытался ею управлять, но в какое русло он её направлял, было загадкой не только для Волошина, но, похоже, и для Ткачика.
- Если Карой сейчас начнёт излагать весь комплекс своих исследований, - Берзен по-дружески успокаивающе положил руку на колено Ткачика, - то вам, поскольку вы не экзобиолог, будет скорее всего малопонятно и, естественно, скучно. Давайте уж лучше я попытаюсь коротко изложить суть появления заинтересовавшей вас когитограммы. Итак, нами было обнаружено, что при определённых условиях, - здесь Ткачик выпрямился, но Берзен сжал его колено и без заминки продолжал объяснять тем же спокойным тоном: - у аборигенов проявляется параллельное сознание. Первое, уже известное, диктующее псевдогенетическую программу поведения общественного индивидуума, по-прежнему является доминирующим; второе же выражено чрезвычайно слабо и с трудом уловимо, поскольку находится на пределе разрешающей способности нашей аппаратуры. Дополнительную трудность создает огромная скорость его функционирования - где-то порядка на два выше обычной. Поэтому зачастую нам и не удаётся отснять достаточно цельные, чёткие по мысли когитограммы. Точнее, цельных у нас нет вообще. Даже тот текст, ради которого вы прибыли на станцию, является компьютерной компиляцией, хотя вариатор и даёт её девяностопроцентную смысловую гарантию.
Волошина так и подмывало задать вопрос, что же это за особые условия, из-за которых Берзен оборвал объяснения Ткачика и сжимал его колено? Но не задал. Видно было, что Берзен ожидает подобного вопроса, но отвечать на него не намерен. Поэтому он спросил о другом:
- Вы полагаете, что выявленное вами второе сознание являлось доминантным сознанием аборигенов в эпоху "До"?
Что-то изменилось в лице Берзена. Он снова понял Волошина. Психолог он явно был незаурядный.
- Пожалуй, нет... - медленно протянул он и убрал руку с колена Ткачика. - Слишком несовместима метафоричность выявленного сознания с прагматично сухими сведениями информхранилищ. Хотя мы и склонны считать, что какие-то отголоски событий между эпохой "До" и эпохой "После" в выявленном сознании просматриваются.
- Нет, почему же, - внезапно активно возразил Ткачик. - Вполне возможно, что мы имеем дело именно с сознанием эпохи "До", деформированным наложением сознания эпохи "После", которое жёстко регламентирует поведение индивидуума. Вероятно, оно могло сохраниться только благодаря деформации в область абстрактной метафоричности, а также резкого ускорения функционирования. Иначе, при одинаковой скорости функционирования обоих сознаний, индивидуума в лучшем случае ждало раздвоение личности, а в худшем - сумасшествие. Полагаю, что в момент перелома эпох так и происходило, хотя сведений об этом мы не имеем. В дальнейшем же сознание эпохи "До", повинуясь инстинкту самосохранения, ушло в подкорковую область, недоступную нашим зондам, и проявляется только в особых условиях.
А вот Ткачику почему-то очень хотелось, чтобы Волошин задал вопрос об особых условиях. Он даже интонацией подчеркнул.
- Это уже из области фантазии, - мгновенно перехватил инициативу Берзен.
- Почему? - подыгрывая Берзену спросил Волошин и с интересом посмотрел на него. Предмет обсуждения для Волошина отошёл на второй план его всё больше занимало упорное желание начальника станции уйти от темы "особых условий".
- Потому, что подобная трактовка подразумевает насильственное наложение на психоматрицу индивидуума нового доминантного сознания общественного поведения. А таких данных у нас нет.
- Пока нет, - поправил Ткачик. - Мы ещё не исследовали и десятой доли информационного наследия.
- Пока нет и общей теории парамерного пространства, - съехидничал Берзен. - Мы сейчас рассматриваем факты, а не гипотезы.
Ткачик хотел что-то возразить, но Волошин, поняв, что спор сейчас перейдёт в заурядную перепалку, решил подвести черту.
- Спасибо, - сказал он. - Для начала хватит. Пищу для головы я получил.
- Да, действительно, - согласился Берзен. Похоже, такой финал принёс ему облегчение. - Лучше будет, если с подробностями вы ознакомитесь после просмотра нашей кристаллозаписи... - Он неожиданно улыбнулся и предложил: А как насчёт пищи для желудка?
- Точно так же, - рассмеялся Волошин. - В меру.
Он посмотрел на Ткачика. Ткачик сидел мрачнее тучи.
- Так зачем ты меня сюда приглашал? - раздражённо спросил он Берзена.
2
В столовой за столиком напротив входа в одиночестве обедала худенькая молодая женщина в комбинезоне космобиолога. Задумавшись о чём-то, она кивком головы машинально поздоровалась с вошедшими, рассеянно задержала взгляд на Волошине... и застыла, похоже, не успев прожевать. Глаза её расширились, потемнели; лицо стал заливать румянец.
Волошин смутился. Откуда она его знает? Симпатичное, ординарное лицо, чуть отстраняющее выражением лёгкой замкнутости; прямые чёрные волосы, спадающие на плечи... Что-то очень знакомое было в её облике - но вот что?
Он отвернулся, подошёл к синтезатору и стал заказывать обед. Спиной Волошин ощущал её взгляд, и это сковывало его. И тут его словно молнией поразило - это же Статиша! Повзрослевшая, перекрасившая волосы, и потому не узнанная Волошиным - её облик десятилетней давности так и не поблёк в памяти. Есть расхотелось, в голове воцарила сумятица, и Волошин заказал первое, что пришло на ум.