- Да, Марго, мы с Айрой будем выступать, – бесцветно ответила Телла. – И ещё я решила в этом году участвовать в стрелковом пятиборье, – жестко добавила она.
Марго с силой выдохнула воздух и выразительно повела пчелами, будто пытаясь сбросить с себя давно надоевший груз, а может быть, хотела поудобнее распределить привычную тяжесть. Подобное настроение подруги ничего хорошего не сулило.
- А знаешь, мы ведь лет сто не видели Квика, – рыжеволосая красавица все же не теряла надежды расшевелить подругу и предотвратить надвигающуюся грозу. – Вспомнила! Ты же говорила мне, что давно хочешь навестить Бурана. Да? Телла, вот и увидишь его через пять дней! Здесь нас ничего не держит. Опыты закончим за два дня.
- Опять ты со своими опытами, Марго! Да посчитаем мы твоих хламидомонад…
Теллуса порывисто встала и подошла к прозрачной стене зимнего сада, решительно остановилась на краю черно-багровой бездны, местами подернутой пепельной дымкой.
- Я так и не успела побывать там, – взгляд девушки упирался в непроглядную тьму венерианской ночи, которую не могли рассеять даже сигнальные огни станции. Клубы газа загадочно проплывали мимо пульсирующих рубиновых ручейков света, создавая зловещие фигуры. Темнота давила на невидимые стены оранжереи, пытаясь прорваться в теплое освещенное пространство.
- Зачем тебе это? Что ты забыла там… внизу? – Марго всем своим видом давала понять, что замечание о хламидомонадах ее обидело.
- Марго, ведь ты всегда понимала меня! – воскликнула Теллуса. – Только представь... Неужели ты никогда не хотела попасть туда, где никто раньше не был, разве не мечтала, пройти по земле, по которой никто еще не ходил, увидеть то, чего не видел никто до тебя, прикоснуться к неизвестному… узнать… почувствовать…
- Я понимаю тебя, потому что знаю всю свою жизнь, но иногда твоя жажда познания граничит с безрассудством. Телла, ты чуть не погибла во время астероидной «охоты» на Меркурии!
- Как обычно – преувеличиваешь.
- А кто умудрился потеряться в Лунополисе, в одном из самых многолюдных городов Галактики?
- Я не терялась, ведь мы играли в прятки, а взрослые знали топографию города хуже, чем я думала. И вообще, нам было по семь лет. Не стоит об этом вспоминать.
- Да, только меня нашли сразу, а тебя – через три часа, подняв на уши всю планету. А что произошло в Египте, помнишь? А на Байкале? А ещё...
- Ладно, ладно, хватит. Согласна, иногда я перегибаю палку. Но бывают ситуации, когда мне трудно себя перебороть. Я чувствую, что должна побывать на поверхности Венеры… и побываю там, – Теллуса задумчиво теребила резной листок ирионского розового куста, росшего рядом с диваном, на котором устроились девушки. – У меня какое-то нехорошее предчувствие.
- Тем более, не стоит искушать судьбу, – опасливо заметила Марго.
- Да нет. Все как раз наоборот, Марго. Мне кажется, если я не спущусь туда, может случиться какая-то беда. Но какая – я не знаю, и это мучает меня. Как обычно, знаю, что должна что-то сделать, но не представляю – что и как.
- А... – задумчиво протянула Марго. – Опять элионские штучки, да? – обеспокоенно спросила она так, что это скорее было похоже на констатацию неопровержимого факта.
В венерианской темноте вспыхнул огонек, точно о чем-то тревожно сообщая. За ним еще один и еще. Вскоре они выстроились в ряд и, переливаясь, двинулись в путь. Неожиданно крайний слева отделился и взмыл вверх, оставляя своих собратьев продолжать свое путешествие. Огни множились, и периодически один из них улетал куда-то высоко в бездонное небо и больше не возвращался. Так в сухой атмосфере Венеры светился водород, но зрелище продолжало завораживать своей первобытной красотой и таинственностью, как и много столетий назад, когда древние ученые принимали эти огни за костры неизвестных жителей далекой чужой планеты.
- Скоро восход, – глядя на огоньки, тихо проговорила Марго.
- Элионские штучки, – повторила Теллуса. – Когда-то давно ты назвала... это моим «элионским проклятьем».
- Ну, может быть, ничего и не случится, – почти прошептала Марго.
Теллуса молчала, замерев, как натянутая к бою тетива, перестав, кажется, даже дышать, она словно прислушивалась к чему-то далекому, неизвестному, пугающему, и только сильнее сжимала пальцами многострадальную ветку розового куста.