- Скажи мне, когда в последний раз предчувствие обманывало меня? – поинтересовалась Телла.
- Никогда, – вздрогнула Марго.
- То-то же, – отозвалась Телла. – Ай!
На уколотом указательном пальце девушки, сверкнув драгоценным камнем, выступила искристо-алая с пурпурным отливом капелька.
[1] Очень оживленно (ит.)
[2] Прощай
[3] До минор (ит.)
Глава 2. На поверхности Венеры
Пробуждение после бессонной ночи как всегда было тяжелым. Опять этот сон, дурацкий сон ни о чем. Снаружи в оскорбленную тишину комнаты неожиданно прорвались незнакомые суетливые звуки и тягучая волна беспокойства.
- Теллуса, вставай! – голос Марго окончательно прогнал обиженного Морфея. – Ты была права, это ужасно!
- Ужасно то, что ты не даешь человеку поспать, – пробурчала ее подруга. – Который час?
- Уже девять, вставай. Я узнала только что, Ричард случайно проговорился. Это произошло три часа назад, уже отправлены первые поисковые группы…
- Постой, Марго, объясни все толком и желательно внятно, – остатки сна развеялись моментально. Теллуса, ожидая ответ, застыла в позе Сфинкса.
- Группа Вероники Романовой потерпела аварию, они попали в зарождающуюся бурю, планетолет упал где-то у подножия пика Максвелла с восточной стороны. Связь потеряна, а венерианский день уже начинается. Восход, Телла! Если они не вернутся через два часа, то сгорят заживо, ведь планетолет не выдержит пятисот градусов выше нуля, а скафандры тем более…
- Их уже ищут?
- Конечно, уже давно, и пытаются наладить связь.
- Без сигнала их не найти, – девушка быстро поднялась и, передвигаясь с невероятной скоростью по комнате, стала одеваться. – Ахилл, железная твоя голова, почему ты меня не разбудил? Будильник неисправный, я тебя отключу!
- Для здоровья человека вредно спать меньше восьми часов в сутки, – заученно процитировал робот, демонстративно игнорируя несправедливое обвинение девушки. – И не надо меня отключать, я скоро сам отключусь. Моя тонкая электронная организация уже не выдерживает таких потрясений, – гневно, насколько это позволял его электронный голос, проговорил он.
Через несколько минут Теллуса была готова.
- Я найду их, – прокричала она, выбегая в коридор. Марго понеслась за ней.
- Это опасно, Телла, я не могу этого допустить, – запричитал вдогонку Ахилл. – А как же завтрак?
- Потом, все потом, – донеслось издалека.
Коридоры технического уровня гудели, как разоренный улей. Особенно шумно вели себя связисты. Пытаясь сделать хоть что-то, инженеры бегали от одного прибора к другому. Но, по всей видимости, при падении планетолета были повреждены и передатчики, и аварийный маяк, поэтому их старания были бессмысленны. В данной ситуации могли помочь только внешние локаторы, но сколько времени уйдет на это, не знал никто. Подобного на станции не случалось ни разу, все экспедиции возвращались вовремя, успевая подняться с поверхности планеты до восхода Солнца и начала венерианской бури, Большого Ветра, как его здесь называли, порывы которого могли достигать шестидесяти метров в секунду.
Теллуса и Марго бежали против течения, пытаясь найти капитана Дмитриева, но его никто не видел. Пролетающий мимо молодой инженер связи Костя Колосов предположил, что капитан, наверное, уже улетел к пику со второй партией поисковиков. Неожиданно на пороге скафандрового отсека возникли две высокие закованные в серебристые латы фигуры. Появление начальника станции мгновенно прекратило всеобщий хаос и беготню, стало намного тише. Даже Костя, все еще летящий по инерции в неизвестном девушкам направлении, умело притормозил на очередном вираже. За спиной капитана стоял молодой биохимик Ричард Львов, сын младшей сестры Правителя и двоюродный брат Теллы. Это был кареглазый темноволосый юноша с лицом поэта-романтика.
- Девушки, что вы тут делаете? Вам здесь не место, возвращайтесь к себе, – голос капитана как всегда звучал твердо. Еще вчера вечером этот улыбчивый, загорелый, всеми любимый, человек, обладающий бархатным тенором, по просьбе гостей-туристов легко и задорно пел песенку герцога из «Риголетто». Сейчас же, облаченный в панцирь скафандра, он больше походил на стального колоса. В этот момент он был командиром, приказы которого не обсуждались.