И Дайн младший говорил. Говорил много, напрочь забыв, что перед ним не бывалый вор, а простой оружейник, который давно потерял нить повествования: чтобы даже поверхностно разбираться в делах теневого Лура, надо быть, по меньшей мере, Немааном.
Видимо, почувствовав, что что-то на так, Рафдар замолчал. Странная мысль посетила его: вдруг все, что он с таким воодушевлением рассказывал… все недавние успехи и давние, преодоленные, неудачи… показалось таким мелким и несущественным, что стало удивительно, как можно было убить добрых полтора часа, пересказывая эту ерунду.
— Кангасск, — произнес Дай младший уже совершенно другим тоном.
— Да? — отозвался Ученик.
— Сегодня, у Эдгари ты рассказывал мне про Арен-кастель, про своего мастера, про нашествие желтых драконов… — он не стал перечислять дальше. — Я одного не пойму…
— Что? — не понял Кан.
Рафдар невесело рассмеялся.
— Ты ни слова не сказал о своей семье, — подытожил он. — Что, — Дайн младший криво усмехнулся. — Ученик миродержцев не имеет права на прошлое? Как и теневой король?..
Кангасск надолго задумался над этим вопросом. Действительно… ни слова о матери, ни слова об отце… потому что это уже не его личная история — это часть истории Омниса. Особенно отец…
Отчего-то осознание всего этого возмутило последнего Ученика миродержцев до глубины души.
— Ты знаешь что-нибудь об Ордене Горящего Обсидиана? — хмуро спросил Кангасск.
— Знаю… — Рафдар медленно кивнул. — Дед никогда с ними не сотрудничал, но всегда считался. Эти ребята тоже причисляли себя к теневой братии.
— Так вот, мой отец — глава этого Ордена, — холодно произнес Кангасск. — А моя мать, самая добрая женщина в мире… она была простая жительница Арен-кастеля… Я имею право на прошлое. И оно такое, какое есть.
— Смелый ход, — оценил Рафдар. — Но на будущее: меньше говори о своем прошлом с теми, кого не знаешь… Каждая мелочь в данном случае имеет огромное значение. Умелый плут запросто использует все это против тебя… — он вскинул голову, оглядел улицу и, убедившись, что их по-прежнему никто не подслушивает, продолжил: — Так погиб мой дед, Джанкарт Дайн: когда узнали, что есть я… Мои родители никогда не состояли в тенях. А сам я до десяти лет и не знал, что человек, который взял меня в гильдию девятнадцатым крылом, на самом деле мой родной дед… Его ученица, Ксара, узнала все куда раньше. Расчет был у нее простой: похитить меня, шантажировать деда, потом заставить его предать гильдию — а это смерть, без вариантов — и в завершение всего порешить меня, уже за ненадобностью. Ничего не вышло у этой стервы… — Рафдар сплюнул. — Я ее убил, когда она пришла ко мне с удавкой…
Убил первого человека в десять лет… Об этом говорила Эдгари…
— …А потом я бежал в Гуррон с несколькими верными людьми, — пожал плечами Дайн младший. — Жил там до семнадцати лет, к уходу был третьим крылом… А в Луре в это время короли менялись чуть ли не каждый день. Я только три года назад вернулся и навел здесь порядок. Вот так…
— Зачем ты мне все это рассказал? — недоуменно произнес Кангасск.
— Я тоже имею право на прошлое, — с тихим вызовом произнес Рафдар и торжествующе улыбнулся…
…Странный выдался день. Вроде бы, и не принес он ничего: поиск Кангасска вперед не продвинулся ни на шаг… а на самом деле принес многое.
Размышляя над всем, что сегодня сделал, услышал и понял, Ученик миродержцев возвращался в «Айнзерай». Мысли поглотили его целиком; он не замечал, как мимо плывут улицы, ставшие вдруг одинаковыми; не замечал, что начал накрапывать дождик; и что опять ноет больная рука.
Рафдар Дайн простился с ним тепло, как с другом… Противоречивые же чувства вызывал этот парень. Поровну тьмы и света… словно чей-то замысел распял его меж двух миров и предрек вечный выбор… Берег Архангела… Берег Дьявола… Святой Кроган сказал бы, что Рафдар стоит посередине… и почему самому Кангасску все это так знакомо?.. словно он сам был таким раньше, хотя все те годы, что прожил с именем и памятью Кангасска Дэлэмэра, он ни разу не замечал в себе ничего подобного… Нет, замечал! Всего раз: в сегодняшнем сне, залитом сиянием Ффара… Но это уже выходило за рамки всякого понимания…
…Шутки кончились, и дождь перестал крапать, пятная мокрыми точками одежду: хлынул настоящий ливень…
Глава двадцать седьмая. Миротворец
Оставляя за собой мокрые следы, Ученик пересек общий зал и сел на скамью у камина, огромного, старого, щедро расточающего жар. Мысль о том, чтобы сейчас пойти в комнату и растопить там маленькую железную печь, приводила в уныние: отчего-то Кангасску сейчас остро и отчаянно не хотелось оставаться одному… Конечно, он здорово промок; не мешало бы переодеться в сухое, но… но это может подождать несколько минут… конечно, может…
Кан откинул со лба мокрые волосы; протянул к огню левую руку. Тепло камина приятно коснулось раскрытой ладони…
Время шло к вечеру. Зал привычно гудел: в общий фон сливались голоса немногих посетителей (это только к ужину здесь соберется целая толпа), потрескивание дров в камине, шум проливного дождя за тусклыми окнами…
Дождь… хмурое небо… В такую погоду приятно сидеть в тепле; приятно быть незамеченным, но в то же время не в одиночестве; приятно с головой уйти в воспоминания о прошлом и мечты о будущем; приятно просто дремать у огня, чуть прикрыв глаза.
— …Ты уверена, что это разумно? — покачал головой Оэн и выжидающе посмотрел на сестру.
Лика не спешила отвечать. Взгляд ее, столь неподвижный сейчас, что казался стеклянным, был устремлен на Ученика миродержцев. Она смотрела на этого молодого, но уже убеленного сединой мужчину и пыталась понять то, что он сегодня сделал… и представить, чего теперь от него ждать… Странно, что этот человек не казался ей опасным. Его власти хватило бы на то, чтобы стереть с лица Омниса даже саму память о Лике и Оэне Саланзах, но, вопреки этому, Ученик миродержцев совершенно не вызывал ни страха, ни неприязни. И вообще держался так, словно ни о какой власти даже не помышлял.
…Снежно-белая, как у старика, но в то же время лохматая, как у мальчишки, шевелюра, с которой падают на пол редкие капли — привет от ливня за стенами «Айнзерая»… печально повисшая правая рука… потрепанная в дороге одежда… безмятежно-сонный вид… И это новый бессмертный, наследник миродержцев? Да его смертный брат Абадар выглядит куда более серьезно…
Лика вздохнула и покачала головой… Чувства обманывают, решила она твердо. И этот человек опасен. Но только он может помочь…
— Мы должны поговорить с ним, Оэн. Терять нам нечего, — сказала Лика Саланз своему брату.
Тот порывисто кивнул, точно готовый к бою новобранец. Решимость, отразившаяся в тот момент на его лице, граничила с отчаяньем.
— Говорить буду я, — сразу предупредила Лика, зная вспыльчивый и безрассудный нрав Оэна.
— Хорошо… — Оэн безропотно согласился.
Еще вчера он стал бы возражать, но… сейчас просто не тот случай: еще один промах — и будет уже ничего не поправить…
— Кангасск Дэлэмэр, — обратилась к Ученику Лика.
— Да? — ответил Кан голосом человека, все еще пребывающего в сладкой полудреме.
— Мы представители торговой гильдии и компании «медовый путь»…
Зевнув, Ученик заставил себя открыть глаза и посмотреть на нарушителей спокойствия. Мужчина и женщина, обоим лет по тридцать, не больше. Очень похожи внешне, сразу видно: брат и сестра. Длиннополые одеяния с широкими рукавами, в которых удобно прятать руки, расшиты по плечам и воротнику замысловатым узором из золотых шестигранников, так похожим на пчелиные соты. «Медовый путь»…
— Я Лика Саланз, — представилась женщина. — А это мой брат Оэн Саланз. Мы представляем в Луре торговую гильдию Омниса, — повторила она.