Харви шел к Грув-Корт, погруженный в свои мысли. У него было неприятное предчувствие. Он остановился, прислушался, оглянулся. Шерстяные пальто. Модные очки. Блеск украшений. Стук каблуков. Он пытался понять, что же вызвало это неприятное ощущение.
Тень мелькнула на Бликер-стрит. Среди десятков других теней.
«За мной следят», — подумал Харви.
Абсурд, конечно. Но он продолжал об этом думать. Чувствовал это.
Он остановился и посмотрел на витрину магазина, специализирующегося на салатах и тортах. Возможно, на той стороне улицы стоял кто-нибудь подозрительный.
Но никого не было.
Или было слишком много.
Харви два раза прошел мимо калитки, прежде чем решился зайти. Шесть старых красных домов с белой каймой вокруг окон и дверей выходили окнами в красивый сад. Харви, не оглядываясь, залез в сад, склонившись, пролез под ветвями, на которых уже набухли первые почки.
Его дом — номер 11. Подойдя к входной двери, он еще раз оглянулся. В саду были видны тени деревьев, прорезанные светом из окон домов. Над головой небо обещало сильный дождь.
— Да перестань ты, — пробурчал Харви, поворачивая ключ в двери.
Это Гермес заразил его шпионскими фантазиями и манией преследования.
Дверь открылась со щелчком. Фотоэлемент распознал его присутствие, на лестнице включилось освещение. Парень поднялся на третий этаж, под самую крышу.
— Никто за мной не следил, — повторил он себе.
Затем вошел в квартиру и воскликнул:
— Я вернулся!
Его мама была на кухне. Было жарко и душно, пахло супом. Госпожа Миллер всегда ставила отопление на максимум. Но дело было не в температуре.
Харви повесил пальто у входа и снял кроссовки, нащупывая тапки.
Духота в доме исходила от пустой комнаты, в которую никто из них не решался войти.
Комната его брата.
Снаружи, на тротуаре, незаметная тень мужчины застыла у металлических прутьев ограды. Его толстые руки были засунуты в глубокие карманы темно-серой куртки почтальона. Он вытащил из кармана круглую жестяную баночку открыл ее с неожиданной ловкостью и достал конфетку зеленого цвета.
Медленно прожевал. У конфеты был мятный вкус. Мужчина посмотрел на сад и дверь, за которой исчез мальчик. Потом достал блокнот и тщательно записал что-то. Время, адрес, дату.
Наконец он убрал блокнот в карман и продолжил абсолютно спокойно посасывать мятную конфетку. Посмотрел на часы. Пора было ужинать. Мужчина издал странный мелодичный свист.
На калитку в нескольких шагах от него сел ворон.
— Присмотришь за ним, Эдгар? — спросил у него мужчина в сером.
Один глаз у ворона был с бельмом. Птица устроилась поудобнее на железной калитке и принялась чесать глаз лапой.
Как будто это и был ответ, мужчина повернулся, спрятал руки в карманы и скрылся в темноте.
КАТАЛОГ
— Привет, Харви, — сказала мама, увидев сына.
— Привет. Папа дома?
— В кабинете. Позови его. Ужин почти готов.
— Суп с капустой?
— Брокколи.
Мальчик поковылял из кухни.
— Харви, все в порядке?
Он остановился у дверей.
— А что?
— Ты странно идешь.
— Все в порядке. Я плохо спал.
Дверь в кабинет Джорджа Миллера находилась в глубине коридора, справа. У входа стояли две римские амфоры — подарок турецкого университета.
На самом деле в кабинет вели две двери: одна из коридора и одна с улицы, с маленькой передней.
Там профессора Миллера ждали студенты, когда приносили ему свои работы.
Он преподавал «Динамику климатологии» в университете Колумбия. Для Харви это ничего не значило.
Его отец специализировался на катаклизмах. Извержения вулкана, грозы, цунами… Он изучал, как можно предсказывать землетрясения. Осуществлял сложнейшие расчеты дрейфа континентов. Он помнил все цифры мира: температура, высота, глубина. Он был энциклопедистом, обожал статистику, всегда носил пиджак и галстук-бабочку и имел потрясающую память. Ему были нужны только точные данные. Пытаясь посчитать эти данные, его студенты таскали рюкзаки, полные бумаг с цифрами. Профессор принимал их в своем кабинете, кивал, проверял… И потом, как правило, замечал ошибку, неверные данные. И студентам приходилось начинать все сначала.
— Я говорю тебе, двенадцать! Двенадцать сотых из тысячи! — гремел голос Джорджа Миллера в коридоре, злой и раздраженный.
Харви, уставший от его нервных криков, вздохнул. Он остановился между амфорами и ждал окончания беседы.