— Ну, вот чего ты снова… — обиделась Энария, и повернулась к отцу спиной, одновременно отправляя небольшое заклинание, чтобы закрыть дверь, которую она же и распахнула. — И было то всего один раз, а разговоров, разговоров…
Дверь хлопнула с такой силой, что светильник, висевший прямо над входом, ощутимо вздрогнул, пытаясь сорваться с крепления и рухнуть вниз, но все же остался висеть на своем месте.
— Ну, Эни… — обреченно махнув рукой в сторону дочери, герцог поднял колокольчик, для вызова слуги и коротко позвонил им.
— Что изволите, ваша светлость? — вышколенный потомственный лакей появился в кабинете практически сразу, и притом абсолютно бесшумно. Теперь он стоял, чуть склонившись в ожидании приказа хозяина.
— Принеси мне глинтвейну и чего-нибудь перекусить. — немного подумав поручил герцог. — Доча, ты чего-нибудь хочешь? — это уже обращаясь к Энарии, которая уже успела вернуться на софу, забравшись на нее с ногами и ждущая, когда отец освободиться. Увидев отрицательное покачивание головой, он повернулся к слуге. — Все, исполняй.
— Сию же минуту, милорд. — поклонившись, слуга так же быстро исчез, как и появился до этого.
— Ну… давай рассказывай, что привело мою дочь в сию обитель канцеляризма? — герцог присел на софу, рядом с подвинувшейся немного в сторону, так чтобы хватило места отцу, дочерью, и повернул лицо к ней. — Что-то случилось?
— Ну па… Разве не может любящая дочь просто прийти, чтобы узнать, как здоровье у дорого папочки? Разве для этого ей нужно записаться на аудиенцию? — картинно надула губки Энария, осуждающе глядя на отца.
— Почему же, может, конечно. Ты же знаешь, для тебя я всегда найду время. — Ричард, улыбаясь, потрепал дочь по огненным волосам. — Просто ты примчалась чуть ли не с самого утра, пропустив занятия с магистром Кредом, что для тебя вообще-то нонсенс. Понимаю, если б ты пропустила «Этикет», или там еще чего подобное. Но ты ж у меня, если не дай боги не помагичишь чего, все… Считай день насмарку прошел.
Герцог прекрасно знал все увлечения и привычки своей дочери.
— А почему ты думаешь, что я прогуливаю занятия у мастера Креда? — Эни, тряхнула своей рыжей гривой и сверкнула глазами. — Может, я на историю не желаю идти? Готова принять любое наказание за прогул. — она понурила голову, якобы признавая свою вину.
Будь на месте герцога кто другой, то вполне мог и поверить, но он хорошо знал сою дочь и ни на грош не верил в искренность покаяния своей дочери. Но как она играла! В высшем свете актерский талант не менее, а возможно и более важен, чем богатство и влияние. Так не скроешь истинное отношение к кому-то, по ком плаха плачет горючими слезами, но у него отец влиятельный дворянин, а потом мятеж гаси… Мда…
— Ой, не могу… кха-ха. — глядя на почти искреннее раскаяние дочери Ричард рассмеялся. — Доча… Я ведь почти поверил. Если бы не один маленький нюанс. — герцог сделал серьезное лицо, усилием воли стирая с лица улыбку. — Неужели, ты думаешь, что я не знаю расписание занятий, своей любимой дочурки… Ай-яй-яй…
Обличительную речь герцога прервал слуга, в этот раз он был не настолько бесшумным. Ибо катил перед собой маленький столик. Маленький, то маленький. Вот только количество наставленных блюд, явно превышало необходимое одному человеку, пусть даже и герцогу. Мясные копчености, рыба, что-то еще из холодных закусок. Герцог так и не понял. То ли салат, то ли запеканка. И венчал композицию небольшой серебряный кувшинчик с глинтвейном, из которого шел легкий пар.
— Куда изволите поставить, милорд? — с легким поклоном поинтересовался лакей.
— Оставьте здесь. Я сам. — отмахнулся герцог от прервавшего его слуги.
Зная крутой нрав своего господина, лакей не стал настаивать на своем обязательном присутствие во время трапезы хозяина, и, подкатив столик поближе к софе, на которой восседали отец с дочерью, быстро покинул кабинет.
— Ну ладно-ладно… — Эни сдалась, и внезапно стала серьезной, что несколько напрягло герцога, уже подтянувшего поближе стол и наливавший исходящий паром горячий глинтвейн в прозрачный, имперского стекла, бокал, одновременно выбирая из разнообразных закусок, чего бы он хотел отведать. — Я хочу рыцаря! — с нажимом проговорила она.
Ричард, едва-едва сделавший глоток, поперхнулся от неожиданности. Горячий напиток пошел не в то горло и герцог, закашлявшись, выплюнул большую часть жидкость прямо на стол заставленный едой. Безнадежно испортив стоявшие закуски. Кое-как восстановив дыхание, он развернулся к дочери всем телом, вытирая испачканное лицо рукавом дорогущего парчового камзола, и, хватая ртом воздух, как рыба вытащенная из воды, вперил в дочь изумленный взгляд.