– Что с тобой? – раздраженно сказала лжемать Яну.
– Подвернул ногу.
– Осторожней! Не повреди руки!
«Ну конечно, – подумала Эля. – Ей же надо, чтобы Ян сыграл ей эту мелодию, да еще при всей честной компании. Лин с Гелианом успели установить, что песнь надо играть задом наперед, но мы так и не выяснили, что должно случиться, если ее сыграть как она есть».
– Со смертью играю, смел и дерзок мой трюк… – пропел Орлов. – Сработало или нет, я не понял? Вручила?
– Да… – прошептала Эля.
Силы внезапно покинули ее. Последние сутки она только и думала, как передать новые ноты Яну, но что будет теперь?
Хорошо бы представлять себе, что было в мыслях у Гарпии, обучавшей Яна волшебной пьесе. И что если дело совсем не в музыке – хоть в каком порядке играй эти ноты, хоть на голове стой, – а в чем-то еще? Ян ведь уже играл эту пьесу на этом пляже, когда репетировал. Раз сто. Может, дело в том, чтобы он оказался здесь на сцене перед публикой в конкретный день, в конкретном месте, на волне музыки и сил, заимствованных у кромешников всех возможных видов… Сын… Хранителя? Хранителя чего?
– «Слушая скрипку, дамы в ложах вздохнут…» – напевал Орлов.
– Что?
– «Скажут с улыбкой: храбрый шут». Ария мистера Икса, девочка. Не знаешь такую?
– Я только про скрипку выцепила.
– Ну понятно. – Он улыбнулся.
Гарпия подала сигнал, молодой слуга подтащил к плоскому камню, заменявшему сцену, пюпитр, на котором уже были закреплены ноты. Как же Яну их подменить на глазах у злобной пакости? Об этом Эля и не задумывалась.
Ян наконец отлепился от «матушки» и подошел к импровизированной сцене. Другой слуга с поклоном подал ему футляр, Ян привычным жестом вынул смычок и скрипку. Тряхнул волосами, отбрасывая челку.
Эля залюбовалась им. Среди толпы кромешников, разряженных в пух и прах, он один был естественным и свободным, один был ярким, несмотря на черный костюм. Все разинув рты пялились на него, только и ждали, что он выдаст, собрались ради этого. Слились в однородную массу блестящих стразов и перьев. В отличие от кромешников он не заимствовал силу стихий, не примазывался к силе животных и птиц. Ян стоял гордо, высоко подняв голову, и был при этом красивее всех.
Сейчас он взмахнет смычком и заиграет по старым нотам то, что выучил и отработал. Точно. Он не поверил ей, он верит родной – как он считает – матери. Почему он должен верить Эле, которую совсем не знает, чужой кромешнице, явившейся на праздник с другим кавалером?
– «Но номер кончен и гаснет свет, и никого со мною рядом нет», – пропел над ухом Орлов.
Ян стоял на возвышении один. Все они остались внизу – шумящая, блестящая, неприятная масса. Это был алтарь, куда жертва поднялась сама.
У Эли текли по щекам слезы, но она этого не замечала. Она невольно подалась вперед.
Глава 7
Ян уронил пюпитр.
Ноты разлетелись.
Кромешники зашумели, разве что не засвистели.
Эля сжала кольцо: камень был горячим. Ян ей поверил! Сейчас он подменит ноты!
Ян умный. Он пробыл здесь не один день и не мог не почувствовать, что от этой лжемамаши фонит лживостью и жестокостью.
Эля украдкой бросила взгляд на гарпию: у той лицо перекосилось от злости и стало совсем уродливым, но по крайней мере, кажется, она ничего не заподозрила. Просто неловкий, неуклюжий гадкий утенок, что с него взять. Лишь бы изобразил нужную мелодию, хоть как-то…
Ян поднял пюпитр, пристроил и закрепил ноты. Кто ему будет переворачивать листы, спросила себя Эля. Он ведь не зря учил и долго репетировал «Песнь эльфийского короля», а эту мелодию он в первый раз видит! Но гарпия не воспротивилась установке пюпитра, значит, ноты все равно должны были быть задействованы. Как же…
Эля подняла ладонь и подула на нее, посылая ветерок.
Ян обвел взглядом толпу и нашел Элины глаза. Одно мгновение – долгое и прекрасное – они были здесь только вдвоем.
Потом Ян поставил скрипку на плечо, прижал ее подбородком. Кромешники затихли. Он посмотрел на ноты, его губы тронула легкая улыбка, и он заиграл.
Вначале, как и тогда, когда Ян исполнял «Песнь эльфийского короля» для Эли на пустынном пляже, слышен был только голос его скрипки. Через пару тактов из-под земли пошел гул; теперь это был не призрачный аккомпанемент, как в тот раз, а обрывочные звуки инструментов, скрип, человеческие голоса – крики, полные ужаса и надежды.
Ян продолжал играть. Листы нот для него переворачивал ветер.
Гул нарастал. Эля вспомнила, что такой подземный гул часто связывают с приближающимся землетрясением, но не испугалась: ее переполняло ликование.