Прошло несколько месяцев после публикации статьи и выступления Камеи в телепередаче, но ничего не изменилось ни в стране, ни, тем более, в мире. Но уфологи люди одержимые. Поверив Камее, некоторые из них задались целью растормошить человечество, убедить его в необходимости переосмыслить свою жизнь, чтобы срочно свернуть с ложного пути развития.
Долго не смолкал стук в двери тех, кто, если бы прислушался к предупреждению Камеи, смог бы с высоты своего положения докричаться до людей, хоть как-то повлиять на их умы и сердца. Но все старания уфологов оказались напрасными. В лучшем случае их лишь выслушивали, снисходительно улыбаясь. Чаще их вовсе не принимали, ссылаясь на занятость и несерьезность темы.
Не раз еще энтузиасты своего дела, используя соответственно ориентированные газеты, радио- и телепередачи, доносили до людей рассказ Камеи. Но... ничего не менялось, человек не внимал и добрее не становился. Камея понимала, что за короткий срок человечеству измениться очень сложно и практически невозможно. Но она знала, что другого выбора у него нет, поэтому опускать руки Камея не имела права.
Исчерпав свои возможности на первом этапе "борьбы за спасение человеческой души", Камея временно отступила от активных действий и предалась чтению, наблюдениям и размышлениям на самую больную теперь тему.
И чем глубже погружалась она в знания о жизни человечества, тем больше переполнялась негодованием. Особенно это касалось темы экологии Земли. Знакомясь с поражающими воображение фактами глумления человека над природой, Камея удивлялась, как Земля еще терпит издевательства над собой. А относительно "царя природы" Камее все труднее становилось верить, что он существо разумное. Предполагая, что человечество стоит перед угрозой именно экологической катастрофы, Камея принялась за изучение этой проблемы. Пытаясь разобраться в ней, внести в ее решение свой вклад, она нередко обращалась за советом к Александру. Сегодня они вновь встретились.
- Обращение к профессионалам-экологам ни к чему не приведет, - убеждал Камею он. - Они без твоего предупреждения знают, что вероятность экологической катастрофы на Земле велика. И вся их деятельность направлена на предотвращение этой беды.
- Я знаю, - согласилась Камея, - но, может быть, знания о КП подтолкнут их к более активным действиям.
- Мне кажется, экологи планеты без того работают на пределе своих сил, Александр прервался и внимательно посмотрел на Камею.
- Кстати, - продолжил он, - из твоего рассказа я так четко и не уяснил, какая катастрофа ждет нас: экологическая или жизнь на Земле погибнет в результате ядерной войны? А может быть, беде послужит какая-то другая причина, например, международный терроризм?
Камея тяжело вздохнула.
- Я не могу простить себя за то, что не выяснила этот вопрос. Но в беседе со мной Тирон сделал акцент на загрязнение среды обитания человека, и это дает право предположить, что нас ждет именно экологическая катастрофа.
- Совсем не обязательно, но вероятность большая. Александр ненадолго задумался.
- Если принять, что нас ждет экологическая катастрофа, - продолжил он, то мы можем еще успеть пожить. Ведь чтобы загрязнение достигло критической отметки, нужно время.
- Ты радуешься, что на наш век кислорода хватит, недовольно бросила Камея. - А после нас хоть потоп.
- Я не радуюсь, ведь у меня есть сын.
- Может быть, ради того, чтобы твой сын не превратился в марионетку, которой будет управлять КП, стоит пожертвовать карьерой?!
- А тебе не кажется, что ты хочешь видеть людей такими, какими бы без твоей помощи сделало их КП?
Не дожидаясь возражений Камеи, Александр поспешил продолжить:
- Если бы я был хоть чуть-чуть уверен, что у нас с тобой что-нибудь получится. Но я знаю, что мы ничего изменить не можем. Ну а если бы мы действительно смогли превратиться в Данко и осветить человечеству путь в лучшее будущее, то где гарантия, что аноиды перед внедрением КП на Землю станут перепроверять наше грядущее?! Вероятней всего, они это делать не станут. Поэтому столько, сколько нам отпущено жить с добром и злом в душе, надо прожить, радуясь каждой минуте.
- Я не смогу, - пересиливая боль в душе, произнесла Камея, осознавая, что Александр вновь может оказаться правым.
- Надо суметь!
Ничего не ответив, Камея отвернулась.
- Ты думаешь, я не понимаю тебя? - продолжил он. - В таком случае ты глубоко ошибаешься. У меня тоже болит душа за будущее человечества, крупицей которого будет мой сын, мои внуки. Дело в другом. Я просто не вижу выхода, зато предвижу, как ты выбьешься из сил, искалечишь свою душу, ничего не добившись.
- Я все же попробую, - упрямо произнесла Камея.
- Твое дело.
Камея опустила усталые глаза. Дальше разговор не клеился.
Они сидели молча, каждый думая о своем. На душе Камеи было тяжело от боли и обиды за то, что к ней не прислушиваются, ей не верят, ее не понимают. Она готова была уже заплакать, как вдруг ощутила воздействие чего-то приятного, нежного, расслабляющего. Камея посмотрела на своего друга. Сидящий рядом с ней Александр не отрывал от нее ласкового взгляда.
- Ты мучаешь себя, - шепотом сказал он. - Ты устала, тебе надо отвлечься, - и в его глазах, блеснувших страстью, застыла просьба забыть, хотя бы на время, все тревоги и проблемы, вспомнить о былых встречах, зажечь в душе огонек любви и согреть им друг друга. Александр взял ее руки в свои горячие ладони и поцеловал их.
Тепло от поцелуя разлилось по ее телу, и впервые после возвращения на Землю в ней проснулась женщина и заговорила страсть. Камея закрыла глаза и, предавшись неге, в мыслях стала уводить себя все дальше и дальше из мира реального в мир грез. А там свое чувство, свою нежность и страсть дарил ей не Александр, и не Незнакомец с пляжа, а Тирон. Камея почувствовала себя настолько счастливой, что на глазах ее появились слезы. На воображаемый, вопросительный взгляд Тирона по их поводу она прошептала: - Мне так хорошо с тобой, Тирон.