Когда Б.М. отошел ото сна, он заметил, что их корабль неуправляем, хотя двигатель работает полным ходом. На палубе никого не было. Он очень удивился, что вахтенные покинули свои посты. Стал вызывать всех по линии связи с марсовой площадки. Но никто не вышел на палубу и не откликнулся. От кошмарного сна, отсутствия на палубе хоть кого-нибудь из экипажа Б.М. охватил страх и чувство какой-то тревоги.
Он просидел полчаса в «бочке», не решаясь спуститься. Немного успокоившись, все же спустился на палубу, прихватив с собой для уверенности увесистый кусок трубы. Озираясь по сторонам и всего пугаясь, Б.М. добрался до рулевого отделения, остановил корабль. Потом таким же образом перебрался в радиорубку, забаррикадировался там и стал вызывать плавбазу. Связавшись с ней по дальней линии связи, сообщил обо всем случившемся. На плавбазе тоже были обеспокоены, так как уже более двух часов не могли вызвать на связь китобой.
Плавбаза тут же вышла навстречу. А Б.М. еще почти два часа пришлось одному поволноваться на судне. Ему казалось, что он слышит чей-то шепот за своей спиной, чьи-то шаги. Постоянно казалось, что за ним кто-то следит.
Когда подошла плавбаза, на борт китобоя спустилась комиссия для расследования случившегося. Выяснилось, что все вещи членов экипажа остались нетронутыми, никаких следов паники или борьбы обнаружено не было. Самого Б.М. обследовали психологи и психиатры, но никаких особых отклонений в его психике не обнаружили.
Три года Б.М. было запрещено, кому бы то ни было говорить о случившемся.
Так и осталось загадкой до сих пор, что случилось с китобоем КК-0065 в тот день, когда исчезли 30 человек экипажа».
Эта трагедия произошла, как вероятно уже поняли читатели, вследствие попадания корабля в зону выхода из-под воды значительного количества сжатого эфира. Попробую описать возможную последовательность событий, которые привели к исчезновению экипажа.
По-видимому, китобой прошел над участком дна, в котором уже создались условия прорыва эфира из-под земли, и работой своих моторов, вибрацией корпуса и винтов он спровоцировал его выход в толщу воды. Не исключено также, что эфир уже начал выделяться, но воронка еще не образовалась, и китобой проследовал над будущей воронкой. И в том, и в другом случае воронка возникла в непосредственной близости у него за кормой. Возникновение ее происходило как локальный первоначальный прогиб моря, развивающийся в воронку и в волну необычной формы. Б.М, проспал, возможно, под воздействием эфира, этот момент, а вахтенные подняли тревогу, обнаружив при фактическом штиле на море беспричинно и быстро нарастающую необычную волну.
События развивались стремительно. Экипаж столкнулся с явлением, которое вообще не предусматривалось наставлениями по судовождению и к восприятию которого совершенно не были подготовлены ни команда, ни ее капитан. Одновременно с нарушением радиосвязи и отказом навигационных приборов началось свечение воздуха за кормой, вероятно, со свечением корпуса, быстрое возрастание размеров корабля и его всплытие, искривление водной поверхности и т.д. Эти неожиданности сопровождались дополнительным воздействием эфира на психику, возбуждением, чувством всеобщего страха, кессонной болезнью, ужасными болями и нарушением координации. Состояние команды приближалось к паническому, а отдельных ее членов - близким к помешательству.
Но главное: за кормой быстро «вспухала», догоняя китобой, волна, достигая высоты сначала в десятки, затем в сотни, а позже возможно и в тысячи метров. И никто из почти обреченных не мог предполагать, что это явление связано с изменением пространственных размеров, а само существование волны - есть следствие эфирного изменения пространственных размеров. Наоборот, каждому еще что-то понимающему члену экипажа, а не только капитану, становилось ясно, что от волны китобой уйти не сможет, а будучи «накрытым» ею - уже не всплывет. Также было ясно, что времени на спасение почти не остается. И вывод - спасаться на подручных средствах.
В этих условиях действия команды полностью определялись действиями и волей ее капитана, а капитан мог принять только одно решение - на ходу спустить спасательные шлюпки (а по времени - скорее шлюпку) и на них двигаться навстречу волне в расчете на то, что шлюпка «взлетит» на гребень и не будет захлестнута. (Это, конечно, в том случае, если на палубе не было паники, и команда еще не начала прыгать в море.)
Можно предположить, что капитан твердо проводил свой ошибочный план. В частности, об этом свидетельствует попытка снятия марсового из «бочки». Но эта операция не простая и в спокойной обстановке, естественно, не удалась в условиях чрезвычайных.