Шёл четвёртый час, когда я закончил предварительное обследование воронки и окрестностей. Оно показало, что взрыв на кукурузном поле не происходил, и наличествовали многочисленные факты, подтверждающие не тепловое и не природное происхождение воронки. И можно было делать вывод - воронка есть следствие подземного техногенного выброса. Подтверждая тем самым предсказание Е.С. И ещё, важнейшей задачей становилось определение наличия сажи под дном воронки.
Однако выводы одного человека, как бы хорошо они не подтверждались фактами, не принимаются во внимание до тех пор, пока другие учёные не увидят и не поймут эти факты и не придут так же однозначно к подобным выводам. И этих учёных надо было познакомить с фактами на месте "взрыва". А насколько это не просто, показали последующие события. Так возникла мысль об организации научной экспедиции к воронке.
Закончив работу, я вышел на пителинскую трассу и направился в сторону селения Фроловское, голосуя каждой проходящей машине. Мне не везло. Проходящие машины игнорировали сигналы, и когда я уже миновал селение, из него выехал уазик со знакомыми милиционерами, который и подбросил меня до милиции.
Ни Моняк, ни Авдониной мне в этот приезд увидеть больше не удалось. Забрав пакет с комьями, я направился на вокзал. И вот теперь припустил настоящий дождь. Но дело было сделано.
В Москве навалились заботы. На 21-е уже было назначено заседание Учёного совета АНМ, и мне надо было добиться включения в утверждённую повестку дня моего выступления, а также переговорить с некоторыми членами совета о поддержке предложения по организации экспедиции, побыстрее провести анализ привезенных образцов на энергетическую заряженность и т.д. На всё это оставался понедельник 20 июля.
Только во второй половине этого дня удалось добраться до лаборатории Охатрина А.Ф., пожалуй, единственной лаборатории в Москве, занимающейся микролептонными частицами и способной определять энергетическую заряженность тел.
Анатолий Фёдорович долго расспрашивал меня о поездке в Сасово, рассматривал и буквально "вынюхивал" образцы, но запаха тоже не обнаружил, и, наконец, выйдя в соседнюю комнату, принёс какой-то прибор с круглой шкалой. Будучи осторожным человеком, ни назначения прибора, ни принципа его работы не рассказал, а пробурчал: "Поставим индикатор на грубую шкалу". И мне:
" На этой шкале прибор ничего не обнаружит".
Отведя прибор метра на два от образца, он щёлкнул тумблером, и стал двигать его к образцу. Стрелка на приборе зашкалила, потом вернулась на место, и снова зашкалила.
Анатолий Фёдорович с недоумением посмотрел на прибор и сказал:
"Не может быть. Повторим".
Операция была повторена. И снова прибор зашкалило.
"Что-то тут не так, - сказал Анатолий Фёдорович. - Проверим", - и вышел в соседнюю комнату.
Вернувшись, минут через 15, он отметил, что прибор работает нормально, и, повторив замер, сказал, что ему ещё не приходилось встречаться с энергетикой такой мощности, и, хотя она положительна, находиться в таком поле более 15 минут он не рекомендует. Не всякий организм может её выдержать.
Я спросил: "Можно ли эти выводы сообщить в Сасово?"
"Обязательно, - ответил он, - И как можно скорее". Вернувшись с предпоследней электричкой, домой, я тут же заказал Сасово и попросил Нину Николаевну опубликовать в местной газете рекомендацию Охатрина.
На другой день в АНМ состоялось моё выступление по второму сасовскому "взрыву". Выслушали его внимательно. Было много вопросов. Предложение о проведении однодневной экспедиции к воронке было принято с энтузиазмом, и чуть ли не все члены совета и присутствующие выразили желание принять в ней участие. У меня, по простоте душевной, даже мелькнула мысль - а на чём мы такое количество людей повезём, - и сам себя успокоил - авось довезём.
На заседании я был утверждён руководителем экспедиции, было предусмотрено выделение средств на её проведение. Казалось, что всё идёт как никогда хорошо. Если бы..., если бы на заседании присутствовал председатель учёного совета и президент академии. Но ни того, ни другого не было. И даже не было известно, найдутся ли для экспедиции средства, хотя бы на аренду автобуса.