Что нас удивляет в этих показаниях? (обратите особое внимание на то, что удивило «метеоритчика» В.А. Бронштэна – А.О.) Прежде всего время начала слышимости аномального звука – 6 часов 58 минут, в то время, как огненный столб взметнулся, в полном согласии с другими определениями в 7 часов 15 минут. Тунгусский болид не мог лететь, издавая звук, 17 минут. За это время при скорости 30 км∕сек, он пролетел бы 30000 км, то есть в 6 часов 58 минут он был бы далеко за пределами атмосферы и никаких звуков издавать не мог. Значит, это событие относится не к началу появления звука, а к какому-то другому событию, например, к выходу Ивана из дома.
Правильное указание момента взрыва заставляет нас отвергнуть и все другие возможные предположения: например, что часы Ивана за сутки отстали на 17 минут, или что местное время Киренска сильно отличалось от местных времен других пунктов. Более того, - в том же Киренске директор метеостанции Г.К. Кулеш зафиксировал по показаниям барографа приход воздушной волны (т.е. тех же звуков) после 7 часов.
Столь же неточно зафиксировал Иван и направление, откуда приходили звуки. Тунгусский болид пролетал по наиболее точным определениям, к северу от Киренска. Самая ближняя точка была от него к северо-востоку. Потом болид перемещался на север и, наконец, на северо-запад.
Как сообщает Е.Л. Кринов в своей книге «Тунгусский метеорит» (М.: АН СССР. 1949, с. 54), многие очевидцы потом утверждали, что услышали звук раньше, чем увидели болид (чего на самом деле не могло быть [не могло быть, конечно, по мнению «метеоритчика» – А.О.]). По-видимому, это какое-то свойство неопытных наблюдателей, сообщавших о виденном много позже, через несколько лет после события.] (Конец цитаты из В.А. Бронштэна).
11. Житель фактории Ванавары С.Б. Семенов, опрошенный - Л.А. Куликом в 1927 г. и Е.Л. Криновым в 1930 г. рассказал: «Точно год не помню, но больше 20 лет назад во время пахоты паров в завтрак я сидел на крыльце дома на фактории Ванавара и лицом был обращен на север. Только я замахнулся топором, чтобы набить обруч на кадушку, как вдруг на севере, над тунгусской дорогой, небо раздвоилось и в нем широко и высоко над лесом (как показывал Семенов, на высоте около 50о) появился огонь, который охватил всю северную часть неба. В этот момент мне стало так горячо, словно на мне загорелась рубашка, причем жар шел с северной стороны. Я хотел разорвать и сбросить с себя рубашку, но в этот момент небо захлопнулось и раздался сильный удар. Меня же сбросило с крыльца сажени на три. В первый момент я лишился чувств, но выбежавшая из избы жена ввела меня в избу. После же удара пошел такой стук, словно с неба падали камни или стреляли из пушек, земля дрожала, и когда я лежал на земле, то прижимал голову, опасаясь, чтобы камни не проломили голову. В тот момент, когда раскрылось небо, с севера пронесся мимо изб горячий ветер, как из пушки, который оставил на земле следы в виде дорожек и повредил росший лук. Потом оказалось, что многие стекла в окнах были выбиты, а у амбара переломило железную накладку замка у двери».
11. Дочь Семенова, А.С. Косолапова, опрошенная Е.Л. Криновым в 1930 г., в возрасте 41 года, рассказала следующее: «Мне было 19 лет, и во время падения метеорита я была на фактории Ванавара. Мы с Марфой Брюхановой пришли на ключ (за баней фактории), по воду. Марфа стала черпать воду, а я стояла подле нее лицом к северу. Вдруг я увидела перед собой на севере, что небо раскрылось до самой земли и полыхнул огонь.
Мы испугались, но небо снова закрылось и вслед за этим раздались удары, похожие на выстрелы... Подбежав к дому, мы увидели моего отца, С.Е. Семенова, лежащего у амбара без чувств напротив крыльца дома.
Марфа и я ввели его в избу. Было ли во время появления огня жарко, я не помню. В это время мы сильно испугались. Во время ударов земля и избы сильно дрожали, и в избах с потолков сыпалась земля. Звуки сначала были очень сильные и слышались прямо над головой, а потом постепенно стали все тише и тише».