Однако, как оказалось, безвестный наставник Кампанеллы потчевал молодую душу не только сладостным нектаром науки и рассказами о почитаемой доминиканцами учености, о великих церковно-схоластических светочах, таких как Альберт Великий и Фома Аквинский[17] – трепетное уважение к последнему Кампанелла сохранит на всю жизнь, да ведь и имя при постриге он выберет именно его, так как Томмазо – это итальянская форма имени «Фома». Аквинат четко писал: «Извращать религию, от которой зависит жизнь вечная, гораздо более тяжкое преступление, чем подделывать монету, которая служит для удовлетворения потребностей временной жизни. Следовательно, если фальшивых монетчиков, как и других злодеев, светские государи справедливо наказывают смертью, еще справедливее казнить еретиков, коль скоро они уличены в ереси». Так что доминиканский наставник сеял в душе Кампанеллы и нетерпимость, и ненависть к инакомыслящим. В этом и суть предвозвещенного нами несколькими строками выше парадокса. Эту темную сторону личности Кампанеллы никто особо освещать не старался как несвойственную идеальному герою. Так, упоминали мельком, что не любил он Лютера и лютеран и по этой причине даже рассорился со своим немецким другом и издателем его произведений Тобиасом Адами. Не более того.
17
Оба не только отличились приспосабливанием методов Аристотеля к защите католической веры, но и были весьма «сведущи» в демонологии, вплоть до половой жизни нечистых: Фома в своих двух «Суммах» рассуждал о мужчинах-дьяволах – инкубусах, возлежащих на смертных женщинах, и женщинах-дьяволах – суккубусах, лежащих под смертными мужчинами, причем для зачатия своего потомства дьявол вынужден красть сперму смертного мужчины, так как не имеет собственной, для чего оборачивается суккубусом, а приняв ее, становится инкубусом и внедряет в смертную (см. «Молот ведьм». Ч. 1, вопрос 3). Альберт писал о ламиях, которые, не будучи ни людьми, ни демонами, но зверями, принимают облик летающих женщин.