На примере А. Невского воочию можно убедиться, что физическая военная сила, на которую делали ставку, например, шведы, Ливонский и Тевтонский ордена, разбитые войском А. Невского в 1240 г. на р. Неве, и в 1242 г. на Чудском озере соответственно, не могла возыметь того результата, которого добился Батый без единого выстрела простым «крышеванием», в итоге которого А. Невский получил ярлык великого князя, поставленного над всей территорией бывшей Руси. И князь-патриот большую часть времени своего «великого княжения» (7 из 11 лет) провел в Сарае, проявил большое усердие и рвение, совершая карательные экспедиции и подавляя восстания против монгольских переписчиков в Новгороде и других городах, ставших колонией ордынской империи.
Такие мутации из здоровых клеток в раковые, как в случае с А. Невским — перерождения князя-героя в коллаборациониста, конечно, не могли не происходить без протекции церкви — главной и единственной идеологической опоры тогдашнего общества, причислившей впоследствии А. Невского вообще к лику святых.
Принято считать, что православная христианизация народов, впоследствии вошедших в Россию, началась с т.н. крещения Руси в 988 г. «равноапостольным» князем Владимиром Святославичем. Однако получается, что князь так умудрился совершить сей эпохальный исторический акт, что о нем не осталось никаких сведений не только в европейских (польских, чешских, венгерских, немецких, итальянских и пр.) источниках, но и сами главные крестители-миссионеры — болгарская и константинопольская (византийская) патриархии никаких документов об этом не оставили. Скорее всего, за «крещение Руси» выдается частный обряд собственного крещения князя и его вассалов, обусловленный решением проблемы самозванства Владимира. Православие, наверное, было выбрано не по каким-то духовным преимуществам, а по вполне банальной причине — оно и только оно освящало и легитимизировало власть князя, незаконно узурпировавшего ее в Киеве, т.е. делало то, что делало и на своей византийской родине в отношении императоров, в основном приходящим к власти также сомнительными способами. Корни поведения Владимира наверное следует искать в том, что он был сыном князя и ключницы, т.е. имел ущербность ублюдка, которую не смогло исправить и то, что князь (Святослав) сына признал и наделил сына ключницы и рабыни княжением в Новгороде. Владимиру этого было мало и он, убив старшего брата, завоевал престол в Киеве.
Понятие «ублюдок» в народе несет негативный, ругательный смысл вовсе не потому, что для людей так уж важны проблемы социального неравенства родителей. Всё дело в патологически ущербной и злостно деструктивной психологии «вечно обделенных» детей от княжеской гулянки, обреченных всю жизнь доказывать свою состоятельность. «Красно Солнышко» (собирательный образ его и еще одного Владимира — Всеславьевича) имел сотни наложниц и несколько жен. Наверное, всё это и было списано в его голове с принятием православия…
Церковь же действительный и неоспоримый расцвет получила при татаро-монголах. Это была осознанная политика прародителя Монгольской Империи Чингисхана (1155–1227): «Уважаю и почитаю всех четырех (Будду, Моисея, Иисуса и Магомета) и прошу того, кто из них в правде наибольший, чтобы он стал моим помощником». Иными словами, ханы готовы были поддержать веру хоть в черта с рогами, лишь бы местная религия служила империи. Ничего лучшего, чем православие, представить себе невозможно — это был для ханов просто подарок судьбы. Империя с ее рабством входила как вилка в розетку в среду, подготовленную православной церковью, имперской по своей идеологии. Церковь от язычников татаро-монголов получила невиданные до и после «ига» преференции, империя за верную службу делилась с церковью своей долей «халявы». Ханы выдавали русским митрополитам золотые ярлыки, ставившие церковь в совершенно независимое от княжеской власти положение. Суд, доходы — все это подлежало ведению митрополита, и церковь быстро приобрела материальные средства и земельную собственность.