Первая официальная аудиенция в Кремле состоялась только 12 апреля 1584 года. Лев Сапега получил возможность выразить недовольство отношением к нему. Но на протесты и возмущения посла никто не обратил особого внимания.
Впечатления Льва Сапеги от встреч с московскими боярами были не из лучших. Он мог наблюдать нравы, царившие в Кремле, и поведение бояр, между которыми, с восхождением на престол нового правителя, еще более возросла конкуренция и взаимная неприязнь. Лев Сапега в своем «Сообщении…» отмечал: «12 апреля по новому календарю я был приглашен в замок на встречу с думскими боярами великого князя московского. Они должны были встретиться со мной в полном составе. Но между ними начались препирания из-за мест. Перед самым моим приездом они едва ли не перерезали друг друга. Из всех думских бояр осталось только четыре: князь Федор Михайлович Трубецкой, Федор Борисович Годунов, Андрей и Василий Щелкаловы. С ними я встречался и просил их о том, чтобы они отпустили меня обратно к его королевской милости, поскольку тот князь, к которому меня направляли, умер».
Действительно, с самого начала переговоров Лев Сапега оказался в сложном положении, поскольку все грамоты и письма, подписанные Стефаном Баторием и скрепленные печатями Короны и Княжества, адресовались Ивану IV. Теперь же, после его внезапной смерти, все необходимо было переделать и переписать заново. Это, конечно, требовало времени. Возникла сложная и даже драматическая ситуация для Льва Сапеги. Надежды на скорое подписание мирного соглашения рушились. Хуже того, возникла угроза полного срыва переговоров. Но возвращаться ни с чем, не подписав соглашение с Москвой, когда над Отечеством нависла страшная беда, Лев Сапега не мог. Он чувствовал личную ответственность за судьбу страны, прекрасно осознавая, что от результатов его переговоров будет зависеть многое.
Критическая ситуация требовала от главы посольства исключительно осторожных шагов. Поэтому, когда московские бояре начали ультимативно требовать от него «справить посольство» к царю Федору, Лев Сапега был вынужден отказаться от встречи с ним. Он настойчиво добивался разрешения направить посыльных к великому князю и королю за новыми распоряжениями и грамотами. После долгой волокиты, хотя и без особой охоты, бояре все же дали ему возможность направить посыльных в ВКЛ. Начались долгие дни ожидания, тревожные и опасные.
В Москве в это время произошли беспорядки, о чем Лев Сапега подробно сообщал в Вильно: «Когда я уехал из замка, а бояре тоже отправились обедать к своим дворцам, Бельский со стрельцами окружил замок. Бельский отправился к великому князю и потребовал от него, чтобы он вернул опричников и все порядки, которые существовали во времена предыдущего князя.
Сведения о поступке Бельского дошли до бояр. Они быстро вернулись к глав-ному замку. Но стрельцы не пускали их в замок. Тогда слуги Мстиславского и Никиты Романовича начали драку со стрельцами, но стрельцы побили их. Вскоре все остальные бояре с их людьми объединились и вместе начали пробиваться к замку. Стрельцы стреляли по ним, убили около 20 человек и очень многих ранили.
Бояре с их людьми окружили замок, подготовили огромную пушку, чтобы стрелять по замку. Но оттуда выбежал Андрей Щелкалов и отговорил их от штурма замка.
Позже, когда людей спросили от имени великого князя, почему они начали насилие, они объяснили, что Бельский уничтожил князя Мстиславского и князя Шуйского, а также других бояр поубивал, а сам присягает на верность великому князю.
Бельского удалили из Думы. Его хотят сослать в Казань. Против Бельского восстали все. Они в один голос заявили, что готовы заколоть или зарезать его ножами.
В Москве опасаются, что в такое время против них выступят татары. Но они больше всего боятся его милости нашего короля».
По возвращении посыльных с новыми грамотами долгожданные переговоры возобновились. Лев Сапега встретился с царем Федором. Главное для него на тот момент было — убедить каким-то образом московского монарха и бояр в необходимости и взаимной пользе мира. Чтобы увеличить свои шансы на успех, Лев Сапега использовал старое, но чрезвычайно действенное в дипломатии средство. Он намеренно сообщил царю, что турки якобы готовятся к войне с Московией и султан ищет поддержки у ВКЛ. Доводы Льва Сапеги возымели действие и принесли желанные плоды. Через несколько дней, несмотря на нерешенные вопросы вокруг Ливонской земли, между Речью Посполитой и Москвой был подписан десятилетний мир.
Кроме соглашения о мире Лев Сапега добился от Федора Ивановича освобождения из плена, без всякого выкупа, около 900 белорусов. Нетрудно представить радость великого посла, так как чуть ранее он просил членов правительства, чтобы они обратились к монарху за разрешением поднять на переговорах вопрос об освобождении пленных соотечественников: «Любезно прошу вас обратиться к королю, чтобы он позволил мне позаботиться обо всех них. Действительно, надо над ними сжалиться. Я каждый день обливаюсь слезами, когда слышу их стоны, хотя и далеко от них стою. Всех заключенных здесь в Москве насчитывается 614 человек, а в других замках — еще около трехсот».