— По какому праву?! — грубо спросил средний из судий, нахмурив косматые брови.
— ПО ПРАВУ БОГИНИ!
Ветер распахнул окна, а небо разрезало тысячами молний и сотнями громов, и полил ливень.
Присутствующие в зале дружно ахнули.
Я не шла. Я скользила по воздуху. Приблизилась к трем подсудимым и взглянула на первого дроу.
Тот смотрел на меня с ужасом, видя в моих глазах молнии. И я имею виду не образное выражение.
— ДОРИАН, ИЗ-ЗА ЗАДЕТОЙ ГОРДОСТИ И ЗАВИСТИ, ТЫ ПОШЕЛ НА ПОДЛОСТЬ. ОТНЫНЕ И НАВЕК, ТВОЯ ДУША БУДЕТ ПЕРЕРОЖДАТЬСЯ ТОЛЬКО В ЛЮДЯХ-АРТЕФАКТАХ, НО В КОТОРЫХ НЕ БУДЕТ КРОВИ БОГОВ. ТЫ НА СОБСТВЕННОЙ ШКУРЕ УЗНАЕШЬ, ЧТО ТАКОЕ ИМЕТЬ ПОДОБНУЮ СИЛУ, И ИЗ-ЗА НЕЕ БОЯТЬСЯ ДОВЕРЯТЬ ЛЮДЯМ.
Переведя взгляд на второго дроу, который дрожал словно лист на ветру, я вынесла второй приговор:
— РИНОС, ТЫ ТРУСЛИВ И ЖАДЕН. ТЫ ДАЖЕ ПОПАЛСЯ ИЗ-ЗА СВОЕЙ ЖАДНОСТИ. ОТНЫНЕ И НАВЕК, ТВОЯ ДУША БУДЕТ ПЕРЕРОЖДАТЬСЯ, И ЖАЖДАТЬ ЛИШЬ ОДНОГО — ПОМОГАТЬ СТРАЖДЮЩИМ. ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ НИКОМУ ОТКАЗАТЬ В ПОМОЩИ. НИ ОДНОМУ ЖИВОМУ СУЩЕСТВУ.
Вот и настала очередь последнего. Даже сейчас он не был напуган. Смотрел на меня спокойным взглядом синих глаз и с ожиданием улыбался. В моей душе шевельнулась мысль о совсем другом наказании, но я ее откинула и произнесла то, что заготовила еще восемь лет назад:
— ЛЕМАРК, ТВОЯ ДУША ПРОГНИЛА ДО ОСНОВАНИЯ. И Я БЫ СДЕЛАЛА ОГРОМНОЕ ОДОЛЖЕНИЕ ВСЕЛЕННОЙ, ЕСЛИ БЫ УНИЧТОЖИЛА ЕЕ, НО Я ДАМ ЕЙ ШАНС РАСКАИТЬСЯ. ОТНЫНЕ И НАВЕК, ТВОЯ ДУША БУДЕТ ПЕРЕРОЖДАТЬСЯ В ЖЕНЩСКОМ ТЕЛЕ, ДЛЯ КОТОРОЙ БЛАГОЧЕСТИВОСТЬ, НЕПОРОЧНОСТЬ И ЧИСТОТА ТЕЛА БУДЕТ СМЫСЛОМ ЖИЗНИ. НАДЕЮСЬ, ТВОЯ ДУША ОТЧСТИТСЯ ОТ ТЬМЫ.
На этом суд Богини Эллы был завершен.
Я решительно постучала в дверь. Через пару минут ее открыла заспанная госпожа Тадария, которая сонно протянула:
— Элла? Не ожидала… — гадалка осеклась, осознала, что за много лет впервые произносит эту фразу, внимательно на меня глянула и произнесла: — Действительно, неожиданно. Ну, проходи, раз пришла, Богиня.
Зайдя в дом, я стразу спросила:
— Почему ты соврала Лизе?
— Разве? — насмешливо спросила госпожа Тадария.
— Если она, действительно, заключит спор с Артуром, и он проиграет, то никогда от нее не отцепится. Наоборот, его целью станет добиться ее.
Закатив глаза, гадалка пробормотала под нос:
— И дня не прошло, как ты стала богиней, а уже считаешь, себя умней всех.
Я хотела возразить, но женщина меня опередила: сунула под нос руки и гаркнула:
— Смотри!
Крепко схватив руку, я закрыла глаза.
…Лиза с круглым животиком сидела в кресле, а рядом, на корточках, сидел Артур, гладил ее живот, радостно смотрел на ее лицо и счастливо улыбался…
Выпустив руку, я взглянула на гадалку с удивлением и недоверием.
— Элла, иногда люди совсем не знают, чего хотят на самом деле. Именно поэтому существуют нити судьбы. Лиза могла выбрать и другую судьбу, но разве эта плоха?
Я пожала плечами. Если один момент был хорошим, это не значит, что вся жизнь девушки будет такой же.
Гадалка внимательно посмотрела в мои глаза, прищурилась и произнесла:
— Не вмешивайся в ее судьбу. Займись лучше своей.
Кивнув, принимая ее слова, я развернулась и пошла за своей судьбой.
— Элла? — удивлено спросил Килиан. — Как ты меня нашла? Лейнаре ведь разорвала нашу связь…
Я приложила палец к губам дракона, и он замолчал. Взяв его за руку, мы сделали шаг вперед и очутились в кругообразной комнате с одной аркой и алтарем посередине.
— Что?.. — вновь попытался заговорить Килиан, но на этот раз я заставила его замолчать самым лучшим способом — поцелуем.
Он ответил не сразу, с неуверенностью и надеждой.
— Элла, — шепнул он мне в губы, оторвавшись от них, — ты же понимаешь, что я тебя потом не отпущу?
В ответ я вновь его поцеловала.
Неторопливо целуясь, мы принялись медленно раздеваться. Когда на мне осталось одно нижнее белье, Килиан поднял меня на руки, поднял на алтарь и лег рядом. Его руки медленно заскользили по моему телу, освобождая от оставшейся одежды.
Если бы дракон действовал быстро и нетерпеливо, то я бы не смогла на это решиться. Он словно знал, что надо все делать медленно, ласково, нежно. А может, ему просто нравилось наблюдать, как я выгибаюсь, тянусь к его рукам и стону от удовольствия.
Взгляд у Килиана был жадный, требовательный, а улыбка мечтательная, удовлетворенная. Ему явно нравилось, как мое тело реагирует на его ласку, а мне нравилось то, с какой нежностью и аккуратностью он ко мне прикасался.