Еще одна вспышка воспоминания не просто разрезала память, но опалила душу, оставив на ней шрам. И перед тем, как провалиться вглубь момента, я успела подумать: «Гадалка была права. Ответ на тот вопрос мне бы, точно, не понравился».
Сознание возвращалось словно толчками. Затылок ужасно болел. Было холодно и неудобно. Руки и ноги окоченели и не слушались. Запах сырости, затхлости и крови.
И этот раздражающий, повторяющийся, разрывающий нервы звук.
Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап…
Застонав, я приоткрыла глаза и уставилась на потрескавшийся потолок, затянутый паутиной и мхом. Попыталась двинуться и поняла, что лежу голой на деревянном столе, с натянутыми в сторону руками и ногами.
— О, наша девочка пришла в себя, — раздался приторно-сладкий голос. — Как самочувствие, Элла?
Сфокусировав взгляд, я увидела лицо дроу. И лицо это было довольно привлекательное, если бы не взгляд синих глаз и мерзкая улыбочка. Казалось, дроу смотрел на меня как на домашнего питомца, который пытается сорваться со стальной цепи. С умилением, насмешкой и интересом.
«Он — садист» — стразу же поняла я.
— Кто ты? — прохрипела я.
— Мое имя — Лемарк, а он, — кивнул дроу в бок, — Ринос. Ринос, поздоровайся с нашей девочкой. Манеры должны быть превыше всего.
— Отстань! — раздался грубый голос, но чувствовала в нем страх и панику. — И зачем ты называешь ей наши имена?!
— Успокойся, Ринос, — с насмешкой произнес Лемарк, — должна же девушка узнать имена своих убийц. Вот тебе было бы интересно узнать, кто тебя убил? Мне бы было очень!
Ринос выругался и, судя по быстрым шагам, выбежал из подвала, громко хлопнув дверью.
— Какой нервный мальчик этот Ринос, — покачал головой дроу, — и совсем не интересный. С ним было бы совсем не интересно развлекаться. Он бы не выдержал и пяти минут, а вот ты, Эллочка, другое дело. — Его пальцы сжали слегка мое горло. — Ты очень интересная. Пришла в себя в неизвестном месте, голая, связанная, с осознанием неминуемой смерти и никакой паники и слез. Ох, если бы ты не была обладательницей такой редкой крови, то я бы, как следует, с тобой развлекся.
— Кто меня сдал? — прохрипела я, мысленно пытаясь вызвать телепорт, что было бесполезно. Видно, меня чем-то опоили, от чего голова шла кругом, и трудно было сосредоточиться. Вдобавок из меня вытягивали кровь. Две иголки с трубочками, были воткнуты в мои вены, и концы их находились в двух колбах, защищенных магией.
Я впервые в жизни пожалела, что никогда не развивала свои магические способности, и похитители явно об этом знали.
— Дориан, — ответила дроу. — Знаешь такого парнишку?
— Знаю, — хмуро ответила, сглотнув.
Все артефакты, которые находились у меня в крови, были изъяты. А там ведь были «маячки»! Паника начала одолевать меня, от понимания, что родители на помощь прийти мне не смогут. Даже если учителя в школе сообщили родителям о моей неявке на уроки, думаю, похитители не настолько были глупы, чтоб выкинуть «маяки» в мусорное ведро. Они их должны были куда-нибудь закинуть, чтоб сбить со следа и выиграть время.
Пальцы дроу спустились с шеи и скользнули по животу вниз. Я вздрогнула, почувствовав пальцы внутри.
— А ты у нас, действительно, оказывается девочка, — с довольством и одобрением протянул дроу. — Неужели, я первый, кто дотрагивается до твоей дырочки? Лестно.
Глядя прямо мне в глаза, дроу поднял пальцы к своему рту и облизнул их, затем скользнул между моих расставленных ног и принялся медленно двигать пальцами, внимательно всматриваясь в мое лицо. А затем он принялся говорить… медленным, ласковым голосом, он подробно рассказывал, что бы со мной сделал.
Мне было тошно, противно, омерзительно, невыносимо, страшно… и не смотря на это, я чувствовала, как в месте движений его пальцев распаляется желание.
— Тебе нравится? — ласково вопросил дроу, скользнув мокрыми пальцами по вершинкам груди. — Нравится же.
— Нет! — произнесла я с ненавистью, сдерживаясь, чтоб не расплакаться.
— Лгунишка, — пальцы вновь скользнули вниз. — Хорошие девочки не лгут. Ты плохая девочка, Элла. Но мне нравятся плохие девочки.