«Нормально» - подумал Брайан Кинни , владелец шикарного лофта в Питсбурге.
Не раздеваясь, он лег на ложе, укрылся своим итальянским пледом и, уже проваливаясь в сон, приказал черной рабыне сторожить его сон и отгонять мух. Иначе он проснется и выпорет ее.
День 4. День.
Пробуждение было сложным. Брайан словно не просыпался, а приходил в сознание. Тело ныло от неудобной позы, в голове шумело, и очень хотелось кофе. Приоткрыв глаза, Брайан увидел немолодое черное лицо. Это было очень странно. Негритянка стояла в изножии его кровати и словно ждала чего-то.
- Кто ты, женщина? Подожди, не говори, я вспомню… - Брайан сел и спустил ноги с кровати. И понял, что это не кровать, а… ёбаный каменный стол – Бляяяядь…
- Доброе утро, хозяин. Я охраняла твой сон и отгоняла мух.
- Да. Точно.
Брайан дал рабыне серебряный слиток и отправил ее за едой, приказав покупать самые свежие продукты и напитки. На часах было 2 часа дня. Жаль, там не было указания полной даты этого самого дня. Настоятельная нужда позвала Брайана в маленькое каменное помещение во дворе, и ему пришлось познакомиться с древнеримским унитазом не только на картинке в интернете. Это был жестокий опыт для американца. Брайан сидел на холодном каменном сидении с дыркой, под ним журчала канализационная канава, а он пытался вспомнить причины, побудившие его остаться в этом времени и даже не попытаться вернуться домой, к теплому унитазу, к кофеварке ДеЛонжи и безлимитному интернету. Какие-то обрывочные картинки всплывали в его памяти – качающиеся яркие звезды и теплые руки, странными медленными движениями ласкающие его живот. Головокружительный оргазм, который, казалось, никогда не закончится, и внезапный шум ливня. Спартак, уговаривающий его вернуться назад, то есть, сейчас уже вперед…
Но Брайан не помнил, почему он остался. Ах, да, он сказал, что у него каникулы. А каникулы – это свобода и приключения. И вообще – это судьба. Брайан потер лицо руками и обернулся в поисках туалетной бумаги. «Бляяяядь…»
Черная женщина принесла жареного цыпленка за 7 динариев, свежий панис квадратус, выглядевший как буханка хлеба, за 2 асса, гроздь винограда за 2 динария и маленький кувшин вина за 4 асса – настоящее фалернское, с восхищением заметила рабыня. Сдачу, горстку серебряных и медных монеток, она вернула Брайану. Он приступил к еде, попутно выясняя, сколько денег удалось выручить за слиток. Узнав, что за 30-евровый слиток серебра местные менялы дают максимум 20 динариев, Брайан приуныл. Он не так богат, как ему представлялось. Все его серебро, стоимостью 6 тысяч евро, «Да хранят боги честного мальчика Нила», тянуло на 4 тысячи динариев. А ведь встреча с гладиатором стоит от 100 динариев – Брайан вспомнил Ашура и чуть не подавился. У них сегодня на закате встреча в лудусе, и кто знает, сколько звонких динариев запросит жадный ассириец за возможность пообщаться с чемпионом Капуи? А за доступ к волшебному столу, который расположен в самом охраняемом месте лудуса? Придется брать с собой все килограммы серебра.
Цыпленок был хорош, виноград ароматен и спел, вино действительно было прекрасным – янтарного цвета, густое и сладкое. А вот панис был невкусным, и песок скрипел на зубах. От трапезы Брайана осталась как минимум половина, и он подарил еду рабыне Батиата, за что она его горячо поблагодарила. Но есть сейчас не стала, то ли не голодна, то ли им запрещено…
Почувствовав себя лучше, Брайан завел с женщиной разговор – как зовут, да как попала в рабство, что за человек Ашур, когда начнется закат? Зовут Ливия, родилась в доме хозяина, Ашур – правая рука Батиата, умный и хитрый раб, а закат начнется, когда настанут сумерки. Брайан попивал фалернское и пытался прояснить последний вопрос:
- А когда точно настанут сумерки?
- Когда стемнеет. – простодушно отвечала Ливия.
- А стемнеет – когда начнется закат, да?
- Да! – радостно ответила женщина.
Брайан вздохнул и попросил ее сообщить, когда по ее расчетам нужно выезжать, чтобы попасть на вечерние тренировки гладиаторов, и она сообщила: «Нам пора выезжать».
День 4. Вечер.
В этот раз Ливия настояла нести тяжелый рюкзак. Брайан накинул на плечи старый плащ, скрывая необычную одежду, и они пошли к городским воротам, где в общих стойлах их ожидал ослик – во всей республике было запрещено пользоваться повозками внутри городских стен. Брайан, не привыкший много ходить босиком, попросил проводить к торговцу обувью, где его стандартный для 21 века 11 размер вызвал большой интерес. В итоге у торговца нашлись единственные кожаные калиги - сандалии на крепкой подошве с кожаными ремнями почти под самое колено. Пытаясь приспособить их под свои хлопковые брюки, Брайан ругнулся и хотел было бросить шнуровку, но Ливия опустилась на колени и ловко завязала ремни вокруг лодыжки. Брайана тронула такая услужливость, и он сделал рабыне подарок – кожаные сандалии, чтобы добрая рабыня ходила в обуви.
В атмосфере дружелюбия они споро пошагали к воротам, и Ливия осмелилась задать вопрос:
- Правду ли говорят, что ты видел ночью нашего Спартака?
- Эмм… да, видел.
- Сильно он плох? Я слышала, как лекарь вчера вечером говорил, что едва ли Спартак доживет до утра.
- Эмм… лекарь осматривал Спартака вчера вечером?
- Да. Я и сама видела Спартака вчера, когда приносила хлеб гладиаторам. Он был белый, как мертвец. Его рана очень плохая…
- Когда я видел Спартака, он был в добром здравии.
На лице рабыни отразилось большое облегчение:
- Слава богам, которые так добры к Спартаку и ко всем нам! Мы все не устаем молиться за его победы. Да пошлют ему боги долгую жизнь!
У ворот повеселевшая рабыня помогла Брайану устроиться в повозке и заставила ослика быстрым галопом трусить на родную виллу. Трясло на мощеной крупным камнем дороге («А это ведь та самая Аппиева дрога…») страшно, но Брайан был так погружен в свои размышления, что даже не замечал тряски. Наконец, он сформулировал свою мысль и задал вопрос:
- Ливия, ты всю жизнь прожила в лудусе. Бывали раньше случаи, чтобы гладиатор, находящийся при смерти, вдруг выздоравливал чудесным образом?
- Конечно, такое случается.
- А ты знаешь, как это происходит?
- Когда лекарь понимает, что не может помочь гладиатору, он оставляет его на каменном ложе, чтобы Боги позаботились о нем. Большинство умирает, но некоторым Боги даруют излечение от ран. А некоторые…
- Что?
- Говорят, некоторые бесследно исчезают, и даже тел их не остается в этом мире…
Они миновали арку, которую поддерживали две высокие колонны, и у которой две тысячи лет вперед Брайан привык оставлять свой Дукати, и вошли в атрий, в мозаичном полу которого располагался широкий, но неглубокий бассейн с изображением морских гадов на дне. Помещение было уставлено многочисленными вазонами с различными растениями и цветами. Стены частично покрывали затейливые фрески с птицами, было очевидно, что работа над фресками велась до сих пор. Из глубины атрия вышел Ашур, сегодня в тунике из темно-красной грубой материи, которую перехватывала кожаная перевязь и украшали несколько рядов то ли бус, то ли четок. Отправив Ливию с рюкзаком в помещения для рабов, Ашур проводил Брайана на балкон с видом на перистиль – открытый внутренний двор, окруженный со всех сторон домашними постройками. С одной стороны двора виднелся глубокий овраг, и открывалась прекрасная панорама на вечернюю Капую. Брайан узнал это место, этот песчаный дворик, где они сидели со Спартаком, остатки маленьких колонн и даже калитку, за которой скрылась студентка в косыночке. Сейчас на месте калитки красовались тяжелые железные ворота, которые охраняли четверо здоровенных солдат при полном боевом снаряжении. Брайан понял, что это второй выход с виллы.