Есть для решения этого вопроса безопасные основания.
Должно получить предпочтение то толкование, которое имеет одобрение от высшей церковной власти, которое или от нее исходит, или было употребляемо ею в решении дел, или рекомендовано ею, как толкование, заслуживающее преимущественного доверия.
Если приложить это начало к указанным выше толкованиям, то окажется, что:
1) Толкования и замечания Св. Синода, положенные под некоторыми правилами в книге Правил, должны занять первое место между всеми толкованиями, как исходящие от высшей церковной власти в Российской церкви и ею предлагаемые.
2) Толкования, помещенные в печатной Славянской Кормчей книге, должны также получить место в ряду толкований: ибо и эти толкования авторизованы высшею церковною властью в России. Толкования печатной Кормчей книги заимствованы из Аристона и отчасти из Зонары. С греческого на славянский язык переведены они св. Саввою, первым архиепископом Сербским; в России, через Болгарию, явились в 1262 году, и с того времени имели в нашей церковной практике постоянное употребление: употреблялись всероссийскими митрополитами и соборами, иногда даже в качестве и вместо правил (см. Павлова первоначальный славяно-русский Номоканон стр. 62–73); приняты в печатную славянскую кормчую, печатание которой начато по благословению святейшего патриарха Иосифа в 1649 году; Святейшим Синодом были употребляемы так же, как и в древнее время, т. е. иногда вместо и в качестве самых правил (см. напр. Синод. Проток. 1725, июл. 2; 1732, окт. 4; 1734, ноябр. 6; 1735, окт. 27; 1780, сент. 25 и др.).
3) Из остальных толкований указанный нами признак прилагается только к толкованиям трех знаменитых греческих канонистов – Зонары, Вальсамона и Аристина. Но должно дать некоторые сведения и о самих толкователях и об отличительных свойствах их толкований.
Иоа́нн Зонара́ (Ἰωάννης Ζωναρᾶς), знаменитейший византийский историк и канонист, жил в первой половине XII века и первоначально занимал важные придворные должности в Константинополе, но потом принял монашество и предался ученым занятиям. Плодом этих занятий было между прочим «Изъяснение священных и божественных правил святых и славных апостол, священных соборов вселенских и поместных, или частных и прочих св. отец». Зонара первый отступил от употреблявшегося до того времени порядка соборов, принятого во 2 правиле VI Вселенского собора и поставил прежде всего правила соборов вселенских, за ними поместных и после св. отец. Порядок – принятый Пидалионом и нашею книгою Правил. В самом толковании Зонара строго держится прямого буквального смысла правил, изъясняет технические, искусственные термины правил, и их непосредственный смысл и редко обращается к светским законам. Но эти изъяснения его, в пределах его задачи, большею частию не оставляют желать ничего лучшего, представляя существо и смысл правила в совершенно ясном и удобопонятном виде. Поэтому-то Вальсамон во многих случаях следует Зонаре и почти буквально воспроизводит его, особенно в толковании тех правил, при объяснении которых не представляется нужды обращаться к светским законам. Зонару Вальсамон называет превосходнейшим и некоторые его толкования такими, лучше которых и быть не может (Афан. Велик. к Аммуну), а один неизвестный грек замечает, что дивный Зонара истолковал церковные правила самым ясным и благочестивым образом (σαφέςατα καὶ ευλαβέςατα). Толкований Зонары на правила св. Григория Нисского, Тимофея, Феофила и Кирилла Александрийских не сохранилось, а может быть и совсем не было.
Другой толкователь церковных правил, живший после Зонары Але́ксий Аристи́н (Ἀλέξιος Ἀριστηνός) – номофилакс и эконом великой Константинопольской церкви, в том же XII веке писал толкования на сокращенные правила. Самое сокращение сделано прежде Аристина, и им не везде одобряется (напр. Ап. 75, Анк. 19). Сокращенный текст правил изъясняет Аристин, сообразно с сим и толкования его большею частию кратки. В некоторых случаях они содержат только опущенные в сокращении части полного правила (напр. VI Всел. 53 и др.). Ясные правила оставлены без толкований с прибавлением: ясно, или: «это правило ясно», или и без прибавления.
Последней половине того же XII века принадлежит знаменитейший из греческих канонистов Фео́дор Вальсамо́н (Θεόδωρος Βαλσαμῶν). Урожденец Константинополя, Вальсамон был первоначально диаконом патриаршей церкви в Константинополе, номофилаксом и хартофилаксом патриаршим, и игуменом Влахернским. Важнейшею из этих должностей была должность хартофилакса, который считался устами и оком патриарха и его правою рукою. В царствование Исаака Ангела Вальсамон возведен на Антиохийский патриарший престол. Но Вальсамон не мог занять своего престола в Антиохии, находившейся в то время во власти латинских крестоносцев и был вынужден исполнять обязанности патриарха Антиохийскаго, пребывая в Константинополе. – Из многих канонических сочинений Вальсамона важнейшее есть – «Изъяснение священных и божественных правил Святых и Всехвальных Апостол и священных соборов Вселенских и поместных или частных и прочих святых отец, и при сем указание законов, действующих и недействующих, содержащихся в четырнадцати титулах, помещенных пред правилами, составленное по повелению царскому и патриаршему». Царское повеление, о котором здесь говорится, дано было Вальсамону императором Мануилом Комнином, а патриаршее Константинопольским патриархом Михаилом Анхиалом. Сущность этого повеления состояла в том, чтобы рассмотреть священные каноны, изъяснить и истолковать неясное в них и кажущееся несогласным с законами. Поручение выполнено Вальсамоном уже при патриархе Георгие Ксифилине (1191–), которому он и посвящает свой труд. – Первая часть Вальсамонова труда, предшествующая толкованию канонов, есть толкование на Номоканон патриарха Фотия, посвященное более согласованию различных светских законов, чем церковным правилам. Толкование собственно церковных правил составляет вторую часть этого великого труда. Тонкость юридического анализа, богатство канонических, юридических и исторических сведений – вот отличительные черты Вальсамоновых толкований. Вальсамон владеет громадным каноническим и юридическим материалом и с необычайным искусством употребляет его для всестороннего изъяснения правил. Личное и непосредственное участие его в церковно-правительственных делах в качестве начальника патриаршей канцелярии предоставило в его распоряжение такие средства, какими не мог владеть никто неимевший в сих делах участия. Отсюда толкования его обогащены примерами из церковной практики, разрешением разных вопросов, какие представлялись или могут представиться в приложении того или другого правила, указаниями неправильностей, вкравшихся в практику вопреки канонам, ссылками на светские законы.