А вот Барнс никак не укладывался в образ гадины с металлической рукой, любившей подставлять тех, кто ему хоть чем-то не угодил, выводить на эмоции и наблюдать, как интересная жертва барахтается, сучит лапками, стараясь перевернуться. Барнс не был приспособленцем, он вообще не понимал, похоже, куда попал, не знал правил новой игры и оттого терялся. Без электрошоковой терапии, без инъекций и агитационных речей, так любимых Пирсом, в нём всплывало прошлое, наслаивалось на программы, ломало их, выворачивало наизнанку и так не самый простой характер. Барнс мог спокойно пить кофе и тут же броситься вперёд, сжать металлической ладонью горло Брока, с силой давя на кадык, при этом не отводя взгляда от лица своей жертвы, наблюдать, как Брок судорожно пытается вдохнуть, давить сильно, но не смертельно и тут же, будто переключаясь, разжимать пальцы, с ужасом разглядывая наливающиеся чернотой синяки, сипло просить прощения, а потом сбегать и прятаться в подсобке.
— ПТСР?
Брок кивал Джеффу, растирал шею, сам себе обещая, что в следующий раз так не подставится, ударит в ответ, но подставлялся, замирал, скрёб отросшими когтями металл руки и смотрел в глаза.
С Барнсом жить в подвале не получалось. И без него не получалось. Брок поначалу думал, что удастся сбагрить старого «сослуживца» кому-нибудь из своих бойцов, но те наотрез отказались даже приходить в магазин, пока там это «ублюдочное оружие», встречаясь с командиром теперь только на нейтральной территории. Джефф, конечно, предлагал вымести весь хлам из одной из подсобок, поставить там обычную койку, но не вышло, Барнс ни на шаг не отставал от Брока, отказывался оставаться один.
— Не исчезай, — просил упрямо, жалобно, будто бы это не он пятнадцать минут назад снова протирал Броком стены.
Брок ворчал, ругался, материл прилипчивое прошлое, но ничего поделать не мог. Зимний и во времена «Гидры» был занозой в заднице, а сейчас, с потекшей крышей, был одновременно наивнее ребёнка и опаснее сошедшего с ума бойцового пса, натасканного на двуногую дичь, лип, не выпуская из поля зрения, шлялся следом, замирая за дверью туалета и никак не реагировал на вполне определенные посылы.
— Заебал, — буднично огрызался Брок, не особо надеясь достучаться до Барнса.
Тот кивал и, стоило Броку подняться со стула, вставал и тащился следом.
В подвале места было маловато даже начавшему обживаться и обрастать своими вещами Броку, что уж говорить о широкоплечем, иногда забывающим пригибаться Барнсе.
— Дитё, блядь, малое. За что мне всё это? — ворчал Брок, в десятый раз за три дня промывая разбитый о низкий дверной проём, стёсанный о потолок лоб самого ловкого человеческого существа, которое он вообще знал, не считая разве что Романофф, та могла чуть ли не в кейсе поместиться при особой необходимости. — Мало мне этих великовозрастных идиотов, так ещё и ты дуришь?
Барнс смотрел на него, радостно сверкая глазами, подставлялся под ладонь и молчал, зараза.
В итоге пришлось снимать квартиру побольше и устраивать своё гнездо уже там.
Брок особо не был стеснён в средствах. Стоило памяти вернуться, вернулись и прочие знания, умения. Он с легкостью фокусника мог вскрыть любой замок, если сильно прижимало, способен был вскарабкаться по отвесной стене дома на любой этаж, проникнуть через окно и так же легко уйти, он знал всю бандитскую верхушку не только Квинса, но и большинства крупных городов по всей Америке чуть ли не в лицо. С кем-то работал ещё во времена служения «хозяину», кого-то пощадил, помог укрыться, действуя наперекор приказам, используя любую возможность рвануть «поводок», кто-то просто попадался на глаза, оказывался во внеурочный час на пути или банально заинтересовал чем-то, запомнился. Брок помнил все конспиративные квартиры, точки сбора, тайники, нычки с деньгами и оружием, больше половины сделал сам, так на всякий случай, авось пригодится. Пригодилось.
Просторная светлая квартира, оборудованная по последнему слову военной промышленности, стоила как целый этаж где-нибудь на Манхеттене, но Брок отдал все до цента и остался доволен. Прежние связи позволяли и не такое. И, как ни странно, никто из «друзей» не верил в бесславную кончину цепного пса «Гидры», и все как один ждали, что он вот-вот всплывёт в какой-нибудь забытой богами и ООН стране третьего мира и развернётся в полную мощь.
Власть Брока не интересовала уже, наверное, лет тридцать. «Гидра» умела обламывать не только суперсолдат, но и слишком самоуверенных демонов. Сейчас Брок хотел… да сам он не знал, чего именно. Пока ему было достаточно засыпающего под боком Барнса, с упорством Зимнего игнорировавшего собственную комнату.
Шестое — долги.
С Барнсом Брока роднили не только общие шрамы, но и одинаковая слепая ненависть ко всему, что так или иначе касалось «Гидры». И если сам Брок научился смирять демона внутри себя, как бы смешно это ни звучало, то у Барнса срывало резьбу каждый раз, когда в плотном людском потоке он видел «знакомые лица» затерявшихся после Озарения техников, научников, медиков, охранников. Казалось, он помнит их всех.
Барнс зверел почти мгновенно, переключаясь в модус Зимнего Солдата. Броку достаточно было одного взгляда, чтобы понять — накрыло. Только его нечеловеческая, выпущенная на волю сила позволяла скрутить суперсолдата, уволочь в какой-нибудь проулок и там, вжав в стену, попытаться донести, насколько тот был не прав, попытавшись прирезать кого-то в толпе.
— Ты боишься! — шипел Зимний, рвался из хватки, нисколько не напоминая тёплого и тактильного Барнса, раскрывающегося с каждым прожитым рядом с Броком днём все сильнее, оживающего.
— Переезжать не хочу.
Хотя и правда боялся. Но не за себя. За себя он бояться разучился очень давно, нахлебавшись дерьма — многим не на одну жизнь хватило бы, — притерпевшись к боли, лишениям, научившись справляться с потерями, стискивать зубы, теряя очередного «птенца», только с Роджерсом не вышло отмахнуться, сам подставился под удар, остался в рушащемся здании, надеясь наконец кончиться. Свою жизнь он просрал, а вот за Барнса действительно боялся.
— Ты уймёшься, нет? — рыкнул Брок, чувствительно приложил спиной о стену вновь неожиданно за кем-то рванувшего Барнса. — Я тебя, блядь, Роджерсу подарю, упакую, перевяжу яркой праздничной лентой и отправлю! Заебал, честное слово. Хочешь посворачивать шеи хоть кому-нибудь — не проблема, но с проработанным планом и минимальными возможностями закончить на операционном столе в качестве препарируемой лягушки.
Броку не нужны были мелкие сошки. Хоть он и был мстительным, злым и на память не жаловался, но ещё и расчетливостью его мама с папой не обидели. Брок прекрасно понимал, если тратить время и ресурсы на мелкую шушеру, то до крупной рыбы можно и не успеть добраться. Уж кому-кому, а ему было прекрасно известно, как «Гидра» умеет заметать следы. Жаль, Пирса достать не получится, но у него должников, помимо Брока, была целая очередь.
***
Дышать было нечем. Брок хрипло выдохнул, слепо распахивая глаза, стараясь проморгаться, сдвинуться в сторону, не застонать от давящей боли где-то в подреберье. Грызанув нижнюю губу до крови, он зажмурился, заскулил тихо.
Не любил Брок такие темные душные ночи, когда лёгкие сжимало ледяной хваткой отчаянное одиночество, и привалившийся к боку Барнс никак не исправлял ситуацию. Броку снился Стив, то недолгое время, что у них было, когда Брок был практически свободным, почему-то отпущенный Пирсом на вольные хлеба. Да, он с отрядом были переведены в ЩИТ для пригляда за суперлюдьми, но никаких конкретных приказов не поступало. Эдакий своеобразный отпуск с сохранением оклада и неплохими отступными. Брок радовался, хватаясь за любую миссию, хохмил, скалился радостно, почувствовав ослабшее натяжение поводка, рвался распробовать всё, чего был лишён по ту сторону баррикад.