— Так кого убивать будем?
— Есть один нехороший человек. — Она потупила глазки. — Замаил Самур. Вице-мэр Вергатила, личный друг генерала Базюлиса.
— Знаю такого, большая сволочь. А чем он тебе насолил?
Замаил считался влиятельным натуралом, вдобавок имелись подозрения, что он якшается со Светлыми. Темные давно внесли его в список подлежащих ликвидации за необузданное взяточничество и привычку принуждать городских красоток к сожительству. Кроме того, Замаил владел множеством притонов, где продавались наркотики.
Вице-мэр был все еще жив по единственной причине: он никаким боком не участвовал в организации недавнего путча, напротив, предупредил Светлых об опасности.
— Негодяй уверяет, будто я выболтала что-то в постели! — возмущенно пожаловалась Кабурина. — Теперь шантажирует. Говорит: не будешь больше информировать — сообщу твоим, что выдала важные тайны.
— На самом деле важные?
— Да ничего особенного! — с пылом вскричала Кабурина, и Тарх понял, что она врет. — Но меня могут наказать, а наказания заслуживает только он.
— Ты тоже хороша. — Тарх хмыкнул. — Чего ты боишься сильнее — разбирательства в трибунале Тьмы или гнева высокопоставленных любовников? И с чего ты вообще вздумала лечь под натурала?
Она не ответила, да ответа и не требовалось. Такие, как она, всегда трепетали перед влиятельными персонами — не важно, магами были те, или натуралами. Хоть и пятый ранг, а мозгов маловато. Одно слово — спортсменка.
Неожиданно Кабурина, всхлипнув, взмолилась:
— Сделай это по секрету… Никто не должен знать о моем провале — ни ваш воевода, ни Шух, ни мои начальники в Мишвенде.
— В чем провал-то? — не понял оборотень.
— Я должна была завербовать Самура. Не вышло…
Тарху снова почудилась фальшь. Она недоговаривала. Вероятно, в постели было и впрямь сказано что-то слишком важное.
Поглаживая ее роскошную грудь, Тарх потребовал:
— А теперь ты расскажешь мне, что именно узнали Светлые.
— План первого дня войны, — тихо созналась ведьма. — Мы подтягиваем Темных из соседних губерний, потом — как на недавних учениях — внезапно атакуем базу Светлых и одновременно зачищаем город. На следующий день — марш-бросок к Пещере.
— Смешной план.
— И тем не менее надо убрать натурала, узнавшего слишком много.
— Но он же наверняка успел рассказать своим все, что узнал.
Сделав строгие глаза, Кабурина фыркнула:
— Ты слишком много болтаешь! Или струсил? Если я говорю, что надо убить, значит — надо. У тебя есть идеи?
Не ответив ей, Тарх задумался. Тут можно было сработать по-разному. Главное — выбрать самый безопасный для исполнителя образ действий. Он уточнил:
— Замаил ждет тебя сегодня ночью?
— Вечером. — Она вдруг огорошила Тарха: — Я захватила его рубашку. Ты ведь его по запаху искать будешь…
Оборотень с трудом подавил улыбку. Пятерочница не видела разницы между кошкогиеной и обычной собакой.
— Подожди меня здесь, я должен разведать обстановку. Или вернусь за тобой, или передам указания через переговорник, — проговорил он с мрачным видом.
Само собой, он вовсе не собирался убивать вице-мэра в естественном своем обличье — ни человеческом, ни зверином. Светлые успели сообразить, кто скрывается под шкурой гиенокота, поэтому разоблачение Тархошамрахудана стало бы делом нескольких минут.
До сквера Трех Пальм оборотень прогулялся пешочком, и этого времени хватило, чтобы продумать детали. Возле сквера поскрипывала дощатая рама, на которой висели раскачиваемые ветром погромщики. Трупы, как он и надеялся, были обглоданы — до висельников добрались вурдалаки.
Теперь возле эшафота разместился жандармский пост. Часовые в синих мундирах отгоняли от виселицы мелкую нечисть и городскую шпану, но в сквер не заглядывали — место считалось опасным.
Жандармский унтер окликнул Тарха, но тот став пятерочником, научился командовать мыслями натуралов. Оборотень только шепнул: «Ты меня не видишь», — и жандарм послушно отвернулся.
Тарх беспрепятственно углубился в безлюдный, несмотря на непозднее время и хорошую погоду, сквер. Обустроенные места с аллеями, фонтанами, беседками и клумбами вскоре сменились диким парком, плавно перешедшим в пригородную рощу, куда вергатильцы старались не заглядывать. Оказавшись в зарослях, Тарх обернулся, и глотка гиенокота издала рычащий вой.
Из-за деревьев неохотно вышли вампиры — целая семья. Выглядели они вовсе не сытыми, поэтому все — и родители, и детишки-кровопийцы — казались сильно недовольными.
— Опять ты, — проворчал глава семейки. — Даже в такое время повсюду нос суешь.
— Чем же не нравится вам такое время? — Тарх засмеялся. — Вроде бы много крови пролилось.
— Не для нас кровь текла, — уныло сообщил вампир. — Лишь немногие успели подкрепиться.
— Предлагаю возможность заправиться, — начал оборотень. — Всего и делов — кое-кого прикончить.
— Подставить хочешь! — взвизгнула беременная вампирша. — Светлые нас перебить обещали, люди на нас охотятся, вурдалаки житья не дают, теперь еще ты… А ведь другом прикидывался!
— Не глупи, — прикрикнул Тарх. — Придет один человек, вы его разопьете, а труп бросите, чтобы вурдалаки обглодали — все на них и подумают.
— Шибко умно говоришь, нам этого не понять, — вздохнул вампир-папаша. — Много здесь упырей развелось, как бы нас самих не сожрали. Не поверишь — детей на деревьях спать укладываем.
Вампиры отродясь не отличались большим умом, поэтому не стоило в деталях объяснять им сложный замысел — только запутаются. Тарх просто достал переговорник и велел Кабурине:
— Вызовешь своего приятеля к старому фонтану в сквере Трех Пальм. Скажи, мол, будешь на месте через полчаса. И попроси, чтобы пришел в белом камзоле — вроде как этот цвет тебе больше нравится.
— Он думает, что мне нравится его желтый костюм в розовую полоску.
— Пусть надевает. — Тарх дал отбой и повернулся к вампирам: — Слышали, о чем я договорился?
— Когда? — удивился старший кровосос.
— Неважно. Скоро сюда придет мужик в полосатой шмотке. Он — ваш.
— Не придет, — безнадежно проскулила вампирша. — Сюда уже давно никто не ходит.
Спорить с тугодумами Тарх не стал. Просто повторил указание и наложил слабые чары, чтобы вампиры не побрели сдуру на другой край рощи. Покинув эту жемчужину садово-паркового искусства, он направился в расположенный напротив главного входа трактир, из которого нетрудно было наблюдать за развитием событий.
По случаю соседства с виселицей, заведение не испытывало наплыва посетителей. Лишь несколько неопрятных личностей азартно катали шары по бильярдному столу в душном зале. Тарх занял столик снаружи, на площадке под навесом.
— Зелья, девочек? — на всякий случай осведомился трактирщик.
— Может быть, позже. Принеси-ка, любезный, для начала охлажденную бутылочку белого полусладкого да холодную отварную рыбку.
Вино оказалось теплым и кислым, а рыба — недосоленной. Тарх со скучающим видом пил и закусывал, равнодушно посматривая на площадь, по которой слонялись измаявшиеся без дела жандармы. От этого увлекательного занятия его отвлекли слова незнакомца:
— Если не ошибаюсь, вы — оборотень?
Тарх поднял взгляд на говорившего. В пяти шагах от него стоял крупногабаритный мужик в дорожной одежде. Судя по ауре, это был Серый пятерочник и вдобавок оборотень. Сумрачно улыбнувшись, он произнес:
— Позвольте представиться, Равкат. Оказавшись проездом в вашем городе, счел своим долгом нанести визит вежливости собрату Тархошамрахудану.
— Много слышал о знаменитом дуэлянте, — буркнул Тарх. — Присаживайтесь… Хозяин, еще вина и закусок.
— Если можно, то недожаренный бифштекс, — поспешно предупредил Равкат и, когда хозяин ушел, оставив на столе его заказ, осведомился: — Вы заняли характерную позицию. Очевидно, наблюдаете за парком, где гнездятся вурдалаки?
— Не намерен делать из этого тайны.
Они выпили за встречу. Равкат, слывший среди оборотней эстетствующим аристократом, поморщился — вино ему не понравилось. Придав лицу мину спокойствия, Серый возобновил светскую беседу: